Себе Рей щедро добавила в кофе сахар и сливки и села напротив Бена. Стол, разделяющий их, не казался значительной преградой, Рей понимала, что хотела бы оказаться сейчас, как можно, дальше. Бежать от этого человека, бежать от этого разговора. Оставить все по-прежнему, иллюзию спокойствия, стабильности собственной жизни и собственной психики. А еще не знала, с чего начать, как вести разговор, что сказать. Казалось, что ей нечего говорить, но ведь это было не так. Повисшая между ними тишина едва ли была уютной, скорее это было затишье перед бурей, воздух сгущался, как перед грозой, с трудом проталкивался в легкие, был напоен ароматом кофе и ледяным запахом одеколона Бена, в котором вновь проскальзывали нотки угрозы, которые Рей больше не могла выносить. С этим пора покончить!
- Ты обещал мне разговор, - деревянным голосом произнесла Рей, глядя в чашку с кофе, - обещал все объяснить.
Бен какое-то время молчал, вертел в руках чашку, проводил пальцем по кромке и снова вертел. Ему, наверное, начать говорить было так же тяжело, как и ей.
Наконец, он глубоко вздохнул, отпил кофе, аккуратно поставил чашку на стол и сцепил пальцы.
- Первый год в тюрьме я был потерян, - начал Бен, тихо усмехнулся, - я не понимал, что произошло. Точнее я, конечно, осознавал, за что осужден, почему на такой длительный срок, и удивлялся вовсе не этому. Я удивлялся тому, что девушка, которую я любил всем сердцем, сдала меня копам. Знаешь, первый год я даже верил, что ты придешь, объяснишь мне все, расскажешь, и я разом все пойму, разом прощу тебя. И все у нас будет по-прежнему.
Рей вздрогнула, едва не расплескав кофе, и отставила чашку от себя подальше.
- Я пытался понять причину, как-то оправдать тебя. И не мог этого сделать. Я не видел причин, побуждающих тебя свидетельствовать против меня. Пришедший в тюрьму Кардо сказал, что дело в деньгах, упорно отказываясь говорить какие-то подробности. Я спорил с ним, приводил какие-то аргументы. Я ведь знал тебя, мы выросли вместе в бедном районе. И пусть ты хотела другой жизни, но никогда не гналась за большими деньгами. Тогда я стал думать об этом. Могло ли твое желание изменить что-то, покончить с криминалом в своей жизни толкнуть тебя на предательство? Но ты терпела много лет, казалось, что смирилась. Мы были счастливы. Мы любили друг друга. Я снова ничего не понимал, - Бен покачал головой.
Расширившимся глазами Рей смотрела на Соло, на лбу которого пролегла складка, а глаза подозрительно блестели. Он казался сейчас моложе своих лет. У Рей стало тяжело на сердце. Она отпила кофе и поморщилась: пересластила.
- А потом отец сказал, что ты теперь живешь у деда. И я вообще перестал что-либо понимать. Мне стало казаться, что я и вовсе тебя не знаю. Все твои поступки противоречили самой твоей натуре. Ведь два года ты отказывалась даже от редких встреч с Палпатином, а тут вдруг переехала к нему жить.
- Мне некуда было идти, - воспользовавшись паузой, произнесла Рей. Она обняла себя руками, на крохотной кухоньке вдруг стало холодно, - я не могла вернуться к родителям, не могла оставаться в…- она с трудом сглотнула, саднило пересохшее горло, и пришлось вновь отпить приторно-сладкий кофе, - нашу квартиру. Я не могла оставаться одна. И единственным родным мне человеком была Кира. А она жила у деда, - Рей пожала плечами.
- Да, - произнес Бен, пристально глядя на девушку, - конечно. Теперь я понимаю, что единственным родным человеком тебе всегда была только Кира, - в его тоне сквозила обида, которую Рей могла понять, на которую он имел право.
- И я выбрала ее, - продолжила за Бена Рей, - я выбрала ее, потому что…
А почему? Потому что Кира не могла выкрутиться сама? Потому что Рей всегда чувствовала ответственность за сестру? Пыталась дать ей ту опеку, заботу, защиту от всех опасностей, что не могли дать ни мать, ни дед? Потому что поверила, что Бен сильнее, что он ничего не узнает, что все будет по-прежнему в их с ним жизни?
Рей молчала, ей было так трудно сказать эти слова, начать объяснять. Все ее существо восставало против этих оправданий.
- Я выбрала ее, - поставила точку Рей.
- Это я за шесть лет, поверь, понял, - зло усмехнулся Бен, скрещивая руки на груди, помолчал немного, - почему ты мне не сказала? Какого черта ты не пришла ко мне? Почему ты так мало мне доверяла?!
- Викрул обещал ее посадить, если я расскажу тебе. Она хранила для него наркоту. Я не могла так рисковать ее жизнью, - Рей постаралась ответить сухо. Палпатин была уверена, что убеждай она сейчас Бена или не убеждай, что уж ему-то она как раз всегда доверяла больше всех, больше, чем самой себе, Соло ей не поверит, ее поступок сказал сам за себя. Рей промолчала.
- И поэтому ты рискнула моей, - процедил Бен, - я ведь уже сидел, что мне еще один срок, верно?
- Ты был преступником, Бен! – сверкнула глазами Рей, - ты сам пошел на это! Ты…
- А Кира действовала вслепую, да? Бедная, несчастная девочка! – насмешливо перебил ее мужчина.
Рей задохнулась от накатившей волны раздражения, прикрыла глаза, сжала переносицу пальцами, зажмурилась до фиолетовых кругов под глазами. Нет, так не пойдет. В таком тоне разговор они продолжать не смогут. Они ведь здесь, чтобы все прояснить, а не ругаться. Последнее Рей произнесла вслух.
- Да, - Бен словно очнулся, - извини. Ты совершенно права. Теперь уже не столь важно, что ты спасла свою сестру ценой моей жизни и нашей любви, важно то, что я до недавнего времени и не знал об этом. Быть может, я был бы обижен, но попытался понять твой выбор, но я не знал, в чем причина. И поэтому стал тебя ненавидеть, убеждая себя, что ты корыстная дрянь, которая продала меня за крупную сумму, а потом сбежала к богатенькому дедушке, чтобы вести разнеженную жизнь принцессы.
Рей горько усмехнулась. Разнеженной ее жизнь у деда едва ли была. Каждый день и каждый миг в Ла Хойя приходилось отстаивать собственное мнение и собственное право на ту жизнь, которую хотела вести. Этот роскошный особняк быстро стал золотой клеткой. И если Кира могла приспособиться и терпеть, то Рей задыхалась в этом доме на берегу океана. И едва сумела сбежать оттуда. Но Бену об этом знать совершенно не обязательно. Бен вполне справедливо считает ее предательницей, и он прав.
- Все, что я сказал тогда в El Queso, правда, Рей, - тихо продолжил Бен, - я действительно мечтал весь срок, что отомщу. Я взращивал эту ненависть в себе. И когда копы пришли ко мне с предложением свободы в обмен на то, что я соглашусь стать их агентом у Сноука, я не раздумывал ни минуты. Я представлял, как выйду, найду тебя и разрушу твою жизнь. Сначала хотел убить, но потом понял, что это будет слишком легко, я хотел, желал, чтобы ты страдала, чтобы та замечательная жизнь, которую ты себе устроила, рассыпалась в прах.
Рей прикрыла глаза, будто бы она вновь оказалась в душном сентябре. Теснота кладовки, жар тела, острый и холодный запах одеколона, забивающий ноздри, въедающийся под кожу.
… я уничтожу все, что тебе дорого. Спалю твой чертов мир дотла!
Бен смотрел пристально, а кухня была слишком мала, чтобы Рей могла спрятаться от его взгляда.
- Продолжай, - вяло махнула она рукой.
- Но что я увидел? Ты и сама неплохо справилась с разрушением своей жизни. Я мог сколько угодно ревновать тебя к По, потому что, как бы ни ненавидел, все равно продолжал считать тебя своей, но я не видел, что ты с ним счастлива. Так глупо, - Бен потер лоб, - серьезно, Рей? По Дэмерон? Что ты в нем нашла?
Рей нервно хохотнула. Вопрос ревнивого мужчины. Вот только ревность эта не от любви. Он считал ее своей, но он уже не любил ее. Да и можно ли сохранить любовь после того, что она сделала?