Убедившись в том, что его услышали, Олег продолжил.
- Быть может, это рано ещё говорить, но, несмотря на все твои запреты и ограничения, я могу сказать, что ты мне нравишься, и быть может, я даже сумею тебя полюбить. – эти слова были подобны последнему гвоздю, забитому в крышку гроба. То, чего она добивалась и так желала, было уже на расстоянии вытянутой руки. НО КАК?! Как теперь ему сказать, что эта она убила всю его семью, забрала их титулы, земли, всю власть и его будущее. Ведь теперь всё выглядело именно так!».
- Вот она, любовь всей моей жизни… так близко, и так далеко… - с лица девушки сорвалась скупая слеза. От чего Олег нервно сглотнул, её слова задели парня . «Быть может, я переборщил». Непонимающе, он приподнялся с колена, и по лестнице направился к горюющей императрице. Женщина сидела на позолоченном троне, обеими руками держась за голову. От былой прически не осталось и следа. Металлические наручи скрывали лицо, по которому одна за одной бежали слезы, падая и оставаясь лишь темными пятнами на красной дорожке.
Руки мальчика мягко обвили шею женщины, от чего по телу последней пробежала легкая дрожь.
- Прости, - шепнул Олег на ушко Ламии, - Я не хотел тебя обидеть…
- И ты меня прости, - их взгляды пересеклись, красные глаза женщины говорили о многом, включая и сложность того, что ей предстояло произнести. – Ведь это я приказала убить всю твою семью. – Губы её дрожали, в момент, когда глаза Олега и Ламии встретились в минутной дуэли. «Лучше бы ты сказал, что ненавидишь меня, тогда я бы смогла спрятать тебя, и всё стало бы намного проще» - думала девушка.
- Зачем ты это всё мне говоришь именно сейчас? – спросил мужчина.
Ламия начала свой рассказ. Всё и с самого начала. Об их первой встрече, когда мальчику было не больше десять. О его тёплых словах, которых до этого никогда не знала шестнадцатилетняя воинственная Ламия, девушка, которую всю жизнь учили убивать. О конфликте с семьёй из-за того, что они не хотели женить её на нём. И как итог, спустя шесть лет ей удается свергнуть свою сестру. Снять с себя статус вечного паладина, уставам которым было строго на строго запрещено иметь любые узы, кроме тех, что могли предложить её воительницы сёстры, и стать императрицей, запрещать и командовать которой могла разве что богиня. Но даже тогда, после всего того, что она сделала, судьба и удача были не на её стороне. Мать мальчика была против, и более того, пообещала парня церкви взамен на поддержку их рода в нелегкие времена. Которых не было бы, если бы только дом Чёрной воды согласился выдать его.
После была амнезия, она собиралась ему всё сказать, но позже, когда их узы после свадьбы станут крепче, а все острые камни между ними сточит время. Она хотела поступить так, но вновь судьба распорядилась иначе. Лолита, дочь Святой, несущая слова и волю Богини, решила лично поприсутствовать на церемонии. Будь это кто-то другой, Ламия бы даже и бровью не повела, просто купила бы святошу кошельком поувесистей, да десятком-другим парней, высланных церковью. Но эта девушка, Лолита – именно ей был обещан Жак, она была самой обожаемой и любимой всеми народами личностью. У её есть всё, мужчины, сколько захочет. Деньги, даже больше, чем у самой империи, а так же власть. Её мать управляет орденом инквизиции, и стоит лишь ей заикнутся о возможности похода против святош, как вся империя вмиг превратится в пепел, а её голова будет красоваться на пике у входа в столицу, в назидание всем еретикам.
- Ты уверена, что тебе больше нечего мне сказать? – всё это время парень сидел на последней ступеньке, ведущей к трону. Стараясь не пересекаться взглядами с Ламией, он всегда поступал так, отстранялся от человека как можно дальше, чтобы чужие эмоции не могли повлиять на его решение, обдуманное и взвешенное. На этот вопрос, женщина лишь шмыгнула носом, приходя в себя. – Это всё, - заявила она.
- Скажи, есть ли у тебя другие мужчины, кроме меня? – спросил он, всматриваясь в пустой тронный зал.
- Нет, конечно нет, и они мне не нужны. Богиня мне в свидетельницы! – вскликнула Ламия.
- А если у меня появится другая женщина? – спокойно произнес он.
- Убью… - холодно ответила императрица, успокоившись, на что парень лишь хмыкнул.
- На одной чаше святая, всеми любимая и почитаемая, с властью и возможностями, с которыми не сравнится даже сама императрица. С другой женщина, вырезавшая весь мой род и не пощадившая даже собственную сестру. И ради чего… - непонимающе спросил он.