После отъезда Даринки Татьяна стала чувствовать себя у нее дома еще более неуютно. Теперь, когда ее пребывание в чужом доме не могло быть оправдано ни поддержкой по учебе, ни пижамными вечеринками, ее стала грызть совесть. Проблема была та же: она не могла принять помощь без бартера. Не могла расслабиться за чужой счет, не могла почувствовать себя уютно «на халяву». Перспектива кантоваться под мостом казалась ей намного более комфортной в психологическом плане, чем собственная комната в большом теплом Даринкином доме с горячим трехразовым питанием и выстиранной одеждой.
Этот внутренний конфликт истощал ее эмоционально. Она становилась раздражительной, понимая безысходность своего положения. С одной стороны, у нее было три «дома», где она могла ночевать, но не было ни одного места, где она могла бы чувствовать себя достойной пребывания в этом месте. У отца вечные косые взгляды и стиснутые зубы заносчивых родственников, у Даринки – ощущение беспомощности перед сердобольной матерью и ее одиночеством, незаслуженная халява и желание «рассчитаться». А «оплата» в Татьянином случае означала психотерапевтические сеансы с покинутой мужем и дочерью женщиной. Приходить ночевать в мое студенческое жилище было так же преградой для Татьяниного внутреннего душевного баланса: она то и дело пыталась втиснуть нам пару сотен рублей, хотя бы вкладываясь таким образом в оплату коммунальных услуг. Деньги мы, конечно же, не брали, но находили их незаметно оставленными в прихожей под каким-нибудь косметическим бутыльком.
Дарина писала нам о своих продвижениях на новой родине. Она была воодушевлена новой языковой и культурной средой, зарабатывала первые деньги и осведомляла нас о своем жилище и перспективах. Мы в свою очередь держали отчет о финансовой ситуации и уверяли Дарину, что все идет по плану.
Татьянино внутреннее беспокойство усиливал и тот факт, что она, с тех пор, как попала в город О и ее жизнь закрутилась бешенным вальсом, совсем забыла, что такое быть привлекательной для противоположного пола. Сначала не было времени из-за учебы и многочисленных работ, потом, когда обороты в борьбе за существование спали, она вдруг поняла, что ей не хватает романтики в жизни и простого мужского внимания, которым она на своей исконной родине никогда не была обделена. Раньше молодые люди устраивали чуть ли не рыцарские турниры, чтобы Татьяна удостоила сильнейшего своим строгим взглядом. Ее выходные начинались с того, что она рассылала отказы своим поклонникам и ломала голову, с кем же пойти на свидание из тех, кто все-таки сумел привлечь ее интерес и соответствовал ее вкусу и ожиданиям. В городе О для Татьяны открылась другая реальность: здесь за почти два года ее пребывания у нее не было ни свиданий, ни интересующихся ее личностью и внешностью, ни простых флиртов в свободное от учебы и работы время. Она вдруг начала сомневаться в собственной привлекательности, прокручивала в голове возможные причины, почему на нее никто не обращает внимания, даже когда она рассылала флюиды своего очарования на парней, оказавшись на студенческих мероприятиях. Она будто перестала существовать для мужчин. В добавок к ее надломленному эмоциональному равновесию случилось откровение, что она такая, какая есть, не способна никого очаровать.
***
К зиме Даринка умудрилась заработать ударными темпами, вкалывая на нескольких работах без сна и устали, столько денег, что выслала недостающую сумму для осуществления Татьяниной мечты. Теперь будущее нашего готического дружочка было застраховано. К тому же один из Даринкиных работодателей согласился выслать приглашение на работу для Татьяны, что так же сэкономило некоторую сумму, включенную в общую стоимость поездки. Счастье было уже не за горами. Оставалось только оформить некоторые документы, получить визу и ждать лета. Мои финансы так же подкапливались ускоренным темпом. Давая частное репетиторство по английскому одному молодому человеку, у меня завязались с ним романтические отношения. Молодой человек оказался шеф-поваром в самом дорогом и престижном ресторане города, откуда на наш студенческий стол с легкой руки моего нового друга, прямым ходом поставлялись деликатесы и напитки. Статья расходов «пропитание» была напрочь вычеркнута из списка. Молодой человек баловал нас всех троих: меня, Татьяну и мою соседку, готовя нам еду и угощая купленным вином. Теперь, зная, что поездка в США неизбежна, мы наконец-то начали ощущать вкус жизни в большом городе. Город О являлся одним из десяти городов-миллионников России и предлагал развлечения на любой вкус и цвет. Все эти развлечения проходили уже больше двух лет мимо нас. Шоппинг приравнивался к походу в музей: смотреть можно, приобрести – не по карману. Дискотеки, бары и рестораны пестрели только в окнах общественного транспорта на пути в университет и обратно. После того, как вселенная послала нам волшебным образом шеф-повара с его толстым кошельком и большим сердцем, мы словно с цепи сорвались и начали кутить денно и нощно, катаясь в такси от одного увеселительного заведения в другое. Наш кавалер рассчитывался за все удовольствия, не заглядывая в принесенный счет, и иногда даже перенимал оплату коммунальных услуг, интернета и регулярно закидывал мне на телефон щедрые суммы. В целях безопасности я не распространялась на тему своего плана побега. Как уже было упомянуто, моральные принципы обходили нас стороной, когда в игру вступали перспективы на будущее.