Единственное, что в этот момент могло помочь Татьяне – это побыть наедине с собой, задать себе все вышеперечисленные вопросы и найти на них ответы, вне контекста других людей, а в глубине себя. Кто я без всех этих ролей и людей в моей жизни? Самый неудобный вопрос, который люди боятся задать себе. Потому что часто в качестве ответа скрывается горькая правда о бесконечной пустоте, одиночестве, бессмысленности.
Никто не хочет чувствовать себя ненужной и бесполезной пустышкой. Но именно это выясняется, когда мы отбрасываем все факторы, за которые цепляемся в течении жизни: мы не задумываемся о том, кто мы, пока все нити не оборвутся. Именно поэтому женщины цепляются за мужей-алкоголиков, а матери кричат своим «неблагодарным» детям, что они потратили на них всю жизнь. Именно поэтому люди живут годами несчастные в браке и спят с нелюбимыми под одним одеялом. Потому что, если забрать у всех них идентификационный объект, через который они чувствуют какие-то эмоции, они останутся наедине со своей бесконечной пустотой. Лучше страдать, чем копнуть глубже и разобраться с тем, а кто же я и зачем живу. Потому что иногда только через страдания человек и чувствует себя живым.
***
Соседка постучалась в дверь ванной комнаты:
– Рита! Риит… Она ушла. Что делать будем?
Я молчала.
– Пойдем за ней, а? – молила она, – там ведь реально собачий холод. Мне страшно…
– Некуда ей идти. Или вернется, или, как и хотела, сдохнет под мостом, – открывая дверь и выходя на яркий свет ответила я.
– Какая ты бесчувственная скотина, все-таки. Я пойду ее искать. Далеко не ушла, наверняка, – психанула соседка и начала напяливать на себя теплые вещи.
– Делай, что хочешь. Я могу себе представить, что творится в ее голове. И лучшее, что мы можем сейчас сделать – это дать ей переварить все на этом сраном морозе, пока она не окоченеет. Когда ее паранойя отступит, она поймет, что нагородила ерунду и придет. И тут дело не в гордости. Все, что мы сегодня видели – это нервный срыв. Она умный, здравомыслящий человек. Накопилось у девочки, понимаешь? И бегать за ней сейчас и уговаривать вернуться – самое бессмысленное, что можно сделать. Если бы нас тут не было, или это была бы не однокомнатная квартира, и она бы могла забиться в какой-то угол и погрузиться пару часов- она бы это сделала. Ей просто необходимо побыть одной. У нее сейчас все вселенная в голове взорвалась. Ты слышала, что она кричала? Трахарь, тетка, отец… все люди, которых она знала, сегодня выпнули ее «на улицу». И поэтому она туда так рвется. Когда очередь дойдет до нас, она, возможно, позлится на меня, но в итоге поймет, что мы-то ее никуда не выпинывали. И тогда она развернется, и придет сюда. В это время уже неопасно в такой мороз на улице. Кто хочет кого насиловать в -30? Грабить ее никто не будет. Она вон, даже сумку не взяла, – говоря это все соседке, я пыталась в первую очередь успокоить и себя, – подождем часик. Больше она в этом лютом холоде не вытерпит.
– Заболеет еще, – беспокоилась соседка.
– Сама виновата. Хватит ее жалеть. Да, ее мир пошел наперекосяк. И мой вклад в этом тоже есть, частично. Но что ее не убьет, сделает сильнее. Добро пожаловать в жестокий взрослый мир. Она справится с этим.
Мы пошли на кухню и налили еще вина.
– Я думала, ты ее убьешь…
– Мне кажется, я била ее не так сильно на самом деле, как это выглядело со стороны.
У соседки явно появился затаенный страх вмешиваться в конфликты со мной. Образ рестлера никак не вязался с моей Барби-внешностью и вечно позитивным настроем.
Было уже довольно поздно. И, несмотря на недавние события, от вина начало клонить в сон. Я разобрала диван, который мы обычно делили с Татьяной в дни, когда она оставалась у нас, достала ее пижаму и свежие теплые носки, и положила возле ее места.
***
Раздался звук домофона. Не спрашивая, кто пришел, мы сразу открыли дверь. Соседка стояла в прихожей и ждала с нетерпением блудную Татьяну. Я пребывала на кухне – убирала остатки неудавшегося пиршества и мыла посуду. Я не намеревалась встречать Татьяну и заключать ее в объятия или устраивать какие-то беседы. Опухшее лицо Татьяны показалось в двери. Соседка закрыла за ней дверь и что-то тихо причитала. Я не могла разобрать слов. Проходя мимо разложенного дивана в сторону кухни, Татьяна увидела приготовленную пижаму с носками и горько улыбнулась. Когда мы все собрались снова на кухне, она заговорила: