— А я не уступлю.
Свисток. Все участницы заплыва принимают исходную позицию. Вдох. Выдох. Дыхание выравнивается, сердце замедляет свой темп, тело напрягается, скручивается, как тугая и важная пружина в сложном механизме, а все инстинкты обострены до предела. Замираю, как приготовившийся к атаке хищник и жду. Три… два… один. Выстрел.
Ни секунды промедления. Идеальный угол входа, выход из-под воды, гребки, дыхание, положение тела и ног. Все настолько идеально, что даже Ясуда-сан не придерется. Десять метров до разворота, а трое уже позади. Хиро отстаёт всего на полметра. Но я как никто другой знаю, что после разворота у неё открывается «второе дыхание»; в этом мы с ней похожи. Разворот. Ускоряемся обе, но кажется, Хиро пожалела ноги, отталкиваясь от бортика. Расстояние между нами стремительно растёт. Пять метров. Хиро пытается нагнать, но я только ускоряюсь в противовес. Два метра. Почти поравнялись. Меньше метра и такое знакомое чувство дежавю. Нет Хиро, не в этот раз. Касаюсь ладонями стенки бассейна и замираю, не находя в себе сил поднять голову. Дышу тяжело и через раз, стук сердца набатом отдаётся в ушах, а все тело покалывает. Впервые боюсь поднять голову.
«1. Аяно Нитами — 52,19»
Почти на секунды меньше моего лучшего результата. Личный рекорд. Кто-то протягивает мне руку, чтобы помочь выбраться из воды. И какого моё удивление, когда понимаю, что это Хиро. Уверенно цепляюсь за протянутую ладонь и вылезаю на «сушу». Глаза у Хиро на мгновение стекленеют, но секундой позже в них появляется уже понятное мне смирение.
— А знаешь, я даже не сомневалась в таком исходе. — улыбается, но глаза у неё всё же краснеют. Впервые за все время нашего соперничества вижу, как она плачет. Но теперь и она знает, какого это падать с вершины пьедестала. Мне её даже не жаль. Спорт суров и беспощаден.
— Я тоже.
Когда мы подходим к скамейкам, где оставили свои вещи, к нам тут же подлетают журналисты. Имай прячет лицо за полотенцем, а я, затормозив, оказываюсь в плотном кругу. Вопросы сыпятся со всех сторон. И не знаю, как бы я отделалась от этих противных людей, если бы на помощь вовремя не подоспел Андо-сан.
— Прошу оставить в покое члена моей команды. — мужчина грозной фурией подлетает к журналистам и те, замирают, очевидно, потеряв дар речи. Обычно, тренера только «за», когда журналисты общаются с участниками. Но Андо-сан, как ни странно, против этого. По крайней мере во время заплывов. — Все вопросы после окончания заплывов.
Не знаю, какую степень благодарности выражал мой взгляд, но Андо-сану этого хватило, чтобы одарить меня насмешливым взглядом. Накидываю на плечи огромное махровое полотенце и скрываюсь в темном коридоре, ведущему на трибуны и в раздевалку. У меня есть минимум полчаса перед следующим заплывом. Поднимаюсь на трибуны, чтобы забрать свою сумку и возвращаюсь в раздевалку. По дороге выпиваю бутылку воды и на ходу развожу в шейкере изотоник. Ещё минимум шесть заплывов, не хочу выдохнуться раньше времени или показать плохой результат из-за голода.
«Первая победа. А у тебя?» — отправлю сообщение Тобио и сразу же иду в душ.
«У меня тоже.» — приходит ответ за три минуты до старта. Сто метров брассом.
«И это только начало.» — отправляю сообщение и под крики тренера спускаюсь с трибун к бассейну. Уж кому, а своему гениальному парню в количестве побед я точно не уступлю.
***
Награждение в конце последнего дня это море оваций, медалей, слез и радости. Вспышки фотокамер, громкие голоса комментаторов и противные журналисты. Ничего не меняется.
Шею уже ощутимо тянет, в руках ужу нет места для букетов и грамот, а губы и скулы болят от показных улыбок на камеру. Шестую и последнюю золотую медаль, девушка вручавшая награды, была готова дать мне в руки, да жаль они были заняты. Журналисты даже не поленились разложить букеты и рамки с грамотами так, чтобы все это хорошо смотрелось в кадре. Новые рекорды турнира: шесть золотых медалей на человека и одно новое лучшее время в копилку. Три личных рекорда. И как не удивительно, новая травма. Не такая серьёзная как в прошлый раз, но тренер и даже команда негодуют. Растяжение связок голеностопа.
Журналисты отпускают меня через час после окончания награждения и ещё добрых минут пятьдесят я беседую с руководителями молодёжной сборной, представителями университетов и олимпийской сборной. До раздевалки я не дохожу, а едва доползаю. Никого из команды там уже не осталось, а Андо-сан, судя по всему все ещё на встречи с другими тренерами. Когда я видела его последний раз, примерно два с половиной часа назад, он светился от радости, хотя и старался скрыть это за суровым фасадом. Академия Шираторизава заняла первое место по количеству наград, обогнав Академию Токитсу на четыре (!) золотых медали. По результатам летнего турнира именно Токитсу пророчили очередное чемпионство. Но как непостоянна и зла бывает Фортуна.
Пью неизвестно какой по счету изотоник и заедаю его батончиком-мюсли. Сил нет даже на то, чтобы сходить в душ и как я буду добираться до отеля тоже не знаю. Хотя, если так посудить, сегодня был не самый тяжёлый день соревнований, но, именно сегодня я вымоталась на месяц вперёд. Вся эта суматоха с награждением после эстафет выбила из привычной колеи.
Дверь открывается с тихим скрипом и в узкой щели появляется знакомая темноволосая макушка. И этого человека, я ожидала увидеть здесь ещё меньше, чем кого-то из своей команды. Хотя, если так подумать, этот человек, как не парадоксально, ближе даже тех, кто является моими, так называемыми, «товарищами».
— Опять позволяешь слабости взять верх только когда все закончится. — садится на корточки напротив и смотрит с какой-то мерзкой жалостью и сочувствием. Как будто действительно понимает, а не просто видит это со стороны.
— Даже не начинай. — фыркаю, спрятав усмешку за крышкой шейкера.
— Опять заставила всех возненавидеть себя? — если бы это был вопрос, я бы стала отрицать очевидное. Но этот человек знает меня как никто другой и отрицать очевидное глупо. Какой в этом смысл? — Ладно, вставай подруга, так и быть, помогу добраться до вашего отеля.
— Ого, так ты простила мне потерю «олимпийского билета»? — усмехаюсь, вставая на едва держащие меня в горизонтальном положение ноги. Полторы. Голеностоп левой ноги опух и начинает мерзко ныть, стоит наступить на что-то, кроме пальцев.
— Нет. — Хиро забирает себе часть букетов и закидывает мою руку себе на плечо. По факту, сейчас будет тащить за собой на буксире. — Но если я брошу тебя сейчас, то буду чувствовать себя такой же тупой и слепой, как твоя команда.
— Опять подслушивала?
— Просто оказалась не в том месте и не в то время. — по привычке пытается пожать плечами, но из-за моей руки на её плече, выходит весьма комично.
— Как и всегда. — усмехаюсь, закатив глаза к воображаемому небу. Все же, Хиро совсем не изменилась.
Уже попав в номер отеля — мне повезло жить одной, так как число членов команды оказалось нечётным — падаю на кровать почти без сил. Имай ходит по комнате, расставляет цветы по вазам, сделанных ей же из пластиковых бутылок, складывает грамоты и медали на свободную кровать. Разбирает мою сумку, и кидает мне телефон, приходя мимо кровати на крохотную кухню. На дисплее мигает иконка сообщения и взглянув на имя отправителя невольно улыбаюсь. Уже знает. Нашёл и узнал результаты: какой молодец.
— Танака? — Хиро приподнимает брови, наблюдая за тем, как я строчу ответ на смс. Про родителей она и не спрашивает; у неё самой в этом плане положение незавидное. Отрицательно мотаю головой и, убрав телефон на тумбочку, быстро раздеваюсь и залезаю под одеяло. Спать хочется. — Ого. Даже тебя это не обошло стороной.
— Отстань.
— Ладно, пойду я. — киваю и свернувшись калачиком закрываю глаза и уже на грани царства сновидений слышу, как хлопнула дверь.
***
Лежу на кровати Тобио и пролистываю вереницу сообщений в общем чате клуба. Сообщений приходит там много, что пришлось даже отключить звук и вибрацию, иначе бы крыша у меня поехала ещё двадцать минут назад. А дело все в том, что именно двадцать минут назад Ито написала, что они с Андо-саном выбрали нового капитана, но объявят они его только через четыре дня; а именно в первый день учебы. И если бы для меня это было секретом… У нас с Андо-саном изначально было всё оговорено.