— Как думаешь, что нам устроить для моей матери, когда она выйдет на пенсию? — спросила Диана, сменив тему, понимая, что затронула очень болезненный вопрос. Эми была еще явно не готова откровенничать с Дианой о том, что происходило у нее дома.
— Вечеринку-сюрприз, — ответила Эми.
— Она сказала, что пристрелит нас, если мы решимся на нечто подобное.
— Мама моей подруги Эмбер на золотую годовщину своих родителей подарила им билеты в морской круиз.
— Круиз… — повторила Диана, обдумывая эту идею.
— Диана, — позвала ее Эми. — Джулия описалась.
— Ясно, я сейчас, — сказала Диана.
Игра закончилась, и Стелла вернулась в свою корзинку. Диана сходила в ванную и принесла чистый подгузник. Если Диане приходилось подмывать Джулию во время первых визитов Эми, то она закрывала ее ширмой из рисовой бумаги. Теперь этого не требовалось. Джулии было одиннадцать лет. Если бы она ездила в лесной лагерь, занималась спортом или ночевала у подруг, другие девчонки все равно увидели бы ее нагишом. Эми была подругой Джулии, хорошей подругой.
— Вот присыпка, — сказала Эми, протянув Диане флакон.
— Спасибо, — сказала Диана, сняв крышку.
— А мне нравится детская присыпка, — сказала Эми Джулии. — По-моему, она лучше духов. Я всегда мажусь, перед тем как идти в школу.
— Лааа, — сказала Джулия.
— Когда она говорит «ла», — сказала Диана, — мне кажется, что она имеет в виду цветок.
— Так и есть, — с полной уверенностью ответила Эми. Будто она больше знала о языке Джулии и лучше Дианы могла понимать и переводить его. Диана молчала, всей душой желая, чтобы Джулия что-нибудь сказала. Но чуда не произошло.
— Ла, Джулия, — сказала Эми. — Бархатцы, лилии, маргаритки и розы.
Джулия моргнула и покачала головой…
Глядя на то, как Джулия играла со своей подружкой, Диана слушала их и радовалась тому, что рассказала Эми историю Стеллы. Возможно, когда-нибудь она расскажет Эми другую историю, историю Джулии.
Эта история началась с братьев Макинтош.
Всю свою жизнь Диана мечтала о любви. Ее родители были чудесной парой, посвятившей себя друг другу. Она всегда мечтала найти такую же чистую, искреннюю любовь. Мать Дианы выросла в сиротском приюте и утверждала, что Эммет ее спас. Диана была застенчивой и продолжала жить с матерью и отцом уже после того, как другие дети ее возраста отправлялись в самостоятельное плавание. Она словно догадывалась, что во внешнем мире ей предстояло столкнуться с жестокостью и что без должной подготовки там делать нечего.
Пойдя по стопам своего отца, она занялась столярным ремеслом. В детстве он построил для нее игрушечный домик, и Диана самостоятельно собрала своего первенца на третий день рождения дочки давней подруги. В качестве образца она использовала белый особняк возле гавани, о котором она грезила как о месте, где однажды заживет вместе с собственной семьей, и каждая мать, видевшая творение ее рук, хотела такой же для своего ребенка.
В ту пору Алан был новым городским педиатром, и он попросил отца Дианы установить полки в его кабинете. Лишь недавно открыв свою медицинскую практику, Алан был полон молодого задора и очень понравился Эммету. Он предложил ему купить в офис один из домиков Дианы и поставить его в приемной. Диана отправилась в здание больницы, чтобы посмотреть на комнату и получить представление о ее расположении и размерах, и у входа повстречалась с Аланом.
— Ваш отец отлично справился, — сказал он. — И я хотел бы увидеть, на что способны вы.
— Я всему научилась у него, — сказала Диана, одновременно смутившись и слегка испугавшись. — У лучшего из лучших.
— Я стану единственным доктором в городе с домиком от Роббинсов. Все детишки захотят прийти ко мне. Так что у меня будет явное преимущество, — пошутил он, и она уловила в его словах серьезность и небольшой налет неуверенности. Он был высоким и худым, ненамного старше Дианы. Светлые каштановые волосы постоянно ниспадали ему на глаза.
— Откуда вы приехали? — спросила она.
— С Кейп-Кода.
— И вы решили стать врачом в Хоторне?
Он кивнул:
— Я окончил ординатуру в Нью-Хейвене и занял это место, когда доктор Моррисон вышел на пенсию.
— Вы скучаете по Кейп-Коду?
— Это не так уж и далеко, — сказал он. — Но все-таки скучаю.
— У вас там осталась семья? — спросила Диана, зная, что сама не смогла бы долго прожить без поддержки родителей.
Он отрицательно покачал головой: