(Эту методику автор «изобрёл» сам, начав читать в 4 года детскую книжку про вертолёты. Буквы учил по обычного букварю, в 2-3 года, при участии бабушки. В 5-6 лет осознал, что самые интересные книги – те, что толстые, прочитал 3-хтомник Жюля Верна и 3-хтомник Джека Лондона, «Машину времени», «Первые люди на Луне», «Пищу богов» и рассказы Уэллса – что на полке стояло. Лет в 7 уже хорошо пошёл Ефремов – «Туманность Андромеды», «Таис Афинская» и рассказы, «Страна багровых туч» Стругацких, а также Лем «Возвращение со звёзд», так что методика более чем работающая)
– Гм… А не получится ли так, что ребёнок в дальнейшем так и продолжит читать только то, что ему интересно? А на остальные книги не будет обращать внимания?
– Вряд ли. Ребёнок в возрасте от 3 до 12 лет стремится к знаниям, ему требуется информация для усвоения. Если ему не дать информацию, которая его явно интересует, он заинтересуется чем-то другим, и ещё не факт, что это другое будет полезным.
– Относительно товарища Эльконина с его методикой – тут, я полагаю, одной этой экспертизой мы не обойдёмся, – заметил Хрущёв. – Я в ИАЦ справку по нему заказывал. В «той» истории его в 1961 году с букварём тоже обломали, но он – товарищ очень настойчивый и активный, и в 1983-85 годах своего всё же добился. В результате грамотность в стране упала ниже плинтуса. Кого родители не научили читать по нормальному букварю, те и писали «йожик» вместо «ёжик». Надо бы предусмотреть что-то, помимо предлагаемой экспертизы, например, перенацелить его усилия в более полезное русло. Скажем, подобрать ему сложную задачу из области детской психологии, чтобы он в неё по уши погрузился до самой пенсии, и о букваре своём не вспоминал.
– Согласен, – кивнул Келдыш. – Тут надо будет со специалистами посоветоваться, что именно ему поручить.
Как и опасался Никита Сергеевич, экспертизу «фонетического метода» провели, но Эльконина это не остановило. Вместе с объединившимися вокруг него сторонниками он продолжал попытки внедрения своего метода. Положение осложнялось их активностью и настойчивостью.
В итоге, чтобы отбиться от пропагандистов «фонетического метода», пришлось пойти на крайние меры. Эльконина и поклонников его методики вызвали на коллегию министерства просвещения. Председательствовал министр, Евгений Иванович Афанасенко, с которым Хрущёв и Келдыш поделились своими опасениями.
Выслушав «рекламные» заявления Эльконина и его сторонников, министр предложил провести эксперимент:
– Берём несколько групп детей, не умеющих читать, чтобы даже букв не знали. Эти группы обучаете вы, сами, по своему методу. По результатам сравниваем их с детьми из контрольных групп, учившихся по обычному букварю. Потом переходим к обучению письму. Эксперимент рассчитываем на 7 лет, с 3-летнего до 10-летнего возраста.
Если ваш метод даст лучшие результаты – примем его для более расширенного опробования в обычных школах и детских садах. Если результаты окажутся неудовлетворительными – вы все, дружно, лишаетесь работы, учёных званий и права преподавания в школах и прочих учебных заведениях, и едете работать в совхоз.
Для Эльконина, как раз в 1962 году защитившего докторскую диссертацию, такая постановка вопроса оказалась неприемлема. Его сторонники тоже не проявили энтузиазма:
– Простите, но так же нельзя! Нельзя сразу решать, в любом новом методе могут быть ошибки, но после их исправления метод будет вполне рабочим. Учёный должен иметь право на ошибку!
– Да. Но – до определённого предела, – ответил Афанасенко. – Что, если ваша ошибка потом аукнется всей стране тотальной неграмотностью населения? Вы предлагаете новую методику – вам за неё и отвечать. Не хотите отвечать – обойдёмся без вашего метода, кроме вашей, есть и другие методики обучения.
Поддерживавшие Эльконина психолог Василий Васильевич Давыдов, наставник Давыдова Пётр Яковлевич Гальперин, и прочие сторонники нового метода после такого поворота событий тоже не проявили энтузиазма. Одно дело – предлагать новую методику, и совсем другое – внедрять её самому, с полной мерой ответственности за результат. Вопрос внедрения «фонетического разбора» ещё некоторое время дискутировали, он периодически всплывал на различных совещаниях, но министр Афанасенко распорядился поставить в личном деле Эльконина пометку: «Опасный прожектёр. К предложениям относиться с осторожностью, тщательно проверять». Это была своего рода страховка на будущее, когда руководство министерства и страны поменяется, и новые руководители могут по незнанию принять необдуманное решение.