– Сами виноваты, – буркнул Фалион, добавив напоследок. – До свидания!
Стало понятно, что разговор исчерпан и, выйдя на крыльцо несолоно хлебавши, с надеждой уставилась на встревоженного Эрандура.
– Что делать? – спросила у жреца.
Он только хмурился и молчал, нагоняя на меня ещё большую тревогу. Мало того, что Морфал с его промозглым холодом, плачущими призраками и странными женщинами неприятное во всех смыслах местечко, так ещё и друг утратил всю свою двухдневную радость от пребывания в Коллегии.
– Ты спрашиваешь меня так, словно я всеведущ, – печально проговорил он, в очередной раз удерживая меня от падения на обледенелых деревянных мостках, тянущихся над скованными зимой болотами.
Получив от Савоса Арена в довесок к письму ещё и крупное металлическое кольцо, открывающее запечатанный вход в катакомбы древнего нордского города, я только терялась в догадках, что именно предстоит сделать и куда втыкать загадочный ключ. Особенно после того как Фалион не согласился помогать и даже не стал слушать, а идти в Лабиринтиан вдвоём жрец сходу категорически отказался, даже если миру грозит гибель. Сказал, что наша бессмысленная смерть её ничуть не отсрочит. Иными словами, мастер Толфдир оказался прав, говоря, что мне такое дело не по плечу.
Как итог, после неудачных переговоров с колдуном мы вернулись в таверну, сняли две разных комнаты аж по тридцать пять золотых – цены в «Вересках» росли с неимоверной скоростью – и, скинув набитые добром и свитками рюкзаки, уселись в зале ужинать холодным копченым мясом, пить эль, в тщетных попытках придумать план действий. Все идеи, приходящие в мой светлый ум, запинались о камень преткновения с названием «куча ледяных троллей, драугры и неизвестно что ещё», поэтому было решено отложить столь важное дело хотя бы до утра.
А ночью мне снились странные сны. Пугающие и пошлые.
Ко мне в комнату неслышно вошла бледная женщина в откровенном наряде с глубоким, почти открывающим грудь вырезом. Она присела на мою кровать, посмотрела на меня пылающим взглядом выразительных красных глаз, а после её ловкая изящная рука с золотым браслетом на запястье поднырнула под одеяло и заскользила по моему телу то вверх, то вниз, вызывая волны такого возбуждения, какое мне до этого ещё ни разу не снилось.
Мы с ней сплелись телами и целовались так долго, жадно и страстно, что губы горели и болели. Вкус крови и терпкого вина застыл на языке, я не могла противиться себе и шептала, прерывисто дыша во тьме:
– Ты – сон…
– Да, – пылко подтверждала незнакомка, сжимая меня в объятиях и покрывая поцелуями грудь и шею.
И наутро я оказалась не в силах оторваться от подушки. Словно могильной плитой придавили, а мышцы рук и ног отяжелели от непривычной слабости.
«Приснится же такое! – усмехнулась я, перевернувшись на другой бок и накрывшись одеялом из шкур с головой. – Наверное, ещё слишком рано вставать…»
Мой блаженный тёмный сон без сновидений рассыпался от стука в дверь. Стучали деликатно, трижды, но почудилось точно прямо мне по темечку. Я, протирая глаза руками, медленно приподнялась на кровати, не в состоянии понять, что происходит вокруг. И зачем так рано будить?
– Джулия, ты в порядке? Уже полдень! – обеспокоенный голос жреца из-за двери прозвучал для меня весьма раздражающе.
– Да иду я! – огрызнулась спросонья и потянулась к… исподнему? Я разве раздевалась вчера? Полдень? Как время быстро пролетело…
Движимая туманом, заполнившим сознание, небрежно оделась, схватила испуганный Ваббаджек и вышла из комнаты с таким кислым видом, какому позавидовал бы даже данмер.
– Ты что всю ночь не спала? – заволновался Эрандур, когда я уселась рядом с ним на лавку за ближайшим столом.
– Спала, – промямлила, потянувшись к хлебу, но стоило только откусить кусочек, то сразу захотелось его выплюнуть. – Что это? – перекосилась, но с усилием проглотила. – Какая гадость…
Жрец отломил немного, съел и лишь пожал плечами.
– Обычный хлеб, – заключил он, неотрывно глядя на меня. – Свежий и мягкий. Ты сегодня как не с той ноги встала…
– Может, так оно и есть, – хмуро согласилась, налегая с утра на слегка разбавленный эль, который тоже с трудом лез в горло.
– Прогулка до Лабиринтиана должна тебя развеселить, – пришёл к выводу друг, доедая свой завтрак. – Ты точно есть не хочешь?
– Нет. И что именно меня развеселит? Тролли?
– От города до горной гряды около двух часов ходьбы. Прогулка поможет тебе взбодриться. Через Лабиринтиан пролегает короткая дорога от Вайтрана, но ею давно никто не пользуется. Слишком опасно.
Я пожала плечами и согласилась, вроде ничего страшного – издалека взглянем на руины и назад. Жрец сегодня выглядел более жизнерадостным, чем вчера. Сразу рассказал мне, что на дворе сильный мороз, чтобы оделась потеплее и не забыла о свитках отпугивания нежити, которые мне по-тихому всучил мастер Толфдир перед отъездом.
Я лениво собралась, поскольку слабость ни на секунду не оставляла меня, и вышла из таверны вслед за Эрандуром.
Стоило только оказаться за порогом, по глазам будто резануло стальной бритвой.
– Да что за… – прошипела я и зажмурилась. – Прямо в глаза слепит!
Натянув капюшон и уставившись под ноги, взмолилась Маре, чтобы мы побыстрее оказались в тени.
Похоже, Мара мою молитву услышала и мгновенно передала своему исполнителю. Эрандур попытался вопросительно всмотреться в мои глаза, которые я то и дело опускала вниз от боли. Когда ему это не удалось, жрец внезапно крепко схватил меня за запястье и почти втащил обратно в таверну.
– Что ты делаешь?! – возмутилась я, неловко прыгая по залу вслед за ним, но молчание данмера как обычно указало мне на то, что творится нечто серьёзное.
Он практически затолкал меня в мою комнату и закрыл дверь на засов. Я недоуменно стояла у кровати и пыталась осознать, что происходит.
– Раздевайся! – коротко приказал он.
– Чего?! – вытаращилась я, роняя Ваббаджек.
– Раздевайся, или я сам сорву с тебя одежду! – повысив тон, повторил Эрандур.
Мне сейчас казалось, будто я провалилась в один из нелепых и очень пошлых снов, потому что на самом деле такого происходить в принципе не может. С чего бы это Эрандуру вдруг так говорить мне?
Тем не менее, я медленно сняла плащ, отстегнула капюшон-накидку, положила рядом на кровати и принялась нервно развязывать тесёмки на воротнике рубашки, от чего они только больше путались.
Жрец приблизился ко мне вплотную, рукой дотронулся до волос, пока я не сводила с него ошалевшего от ужаса взгляда. Вот только Эрандур вовсе не смотрел мне в глаза, и вид его сделался невообразимо мрачен.
Он горячими пальцами коснулся моей шеи, а я вдруг ощутила жгучую боль.
– Так и знал. Сангвинаре Вампирис, – изрёк данмер, отстраняясь.
– Что?.. – опешила я, задирая рубашку.
– Я уже увидел то, что нужно, – Эрандур остановил меня, положив ладони на плечи.
– П-погоди-ка, – испуганно залепетала, рухнув на кровать. – Ты сейчас сказал «вампирис»? Это значит… Значит, я… – закрыла лицо руками и еле сдерживала рыдания и панику. Сопоставив свой сон с нынешним, явно нездоровым, состоянием ощупала шею и обнаружила две саднящие точки.
– Боюсь, что так, – подтвердил данмер. – Тебя укусили. Подозреваю, что этой ночью.
– О боги! – паника всё-таки одолела меня. – И что теперь?! И как?! Я стану вампиром? Нежитью? Что делать? Я… я же умру, да? Умру насовсем? По-настоящему умру?
– Не волнуйся и не бойся, – спокойно заговорил Эрандур, присев на одно колено рядом с кроватью и принявшись невозмутимо затягивать шнуровку на моей рубашке. – Когда-то давно одного моего друга укусил вампир, так он предпочел убить себя, только чтобы не стать одной из этих… тварей. Но тогда мы были ещё слишком молоды и не знали о том, что на начальных стадиях вампиризм излечим. Только зелье для него нужно особенное. Поэтому сейчас мы отправимся в лавку, купим необходимые ингредиенты, и я изготовлю лекарство.
Я громко всхлипнула носом, а жрец завершил шнуровку аккуратным бантиком.
– Сколько у меня времени?