Норд, закованный в стальной доспех, сегодня выглядел непривычно хмурым и серьёзным. Даже когда он меня увидел, то искорка радости в его глазах светилась всего пару мгновений. Ворстаг раскрыл мне объятия, и я буквально влетела в них, стукнувшись лбом о нагрудник с характерным звоном.
– Наконец-то! А то я уж думала всё!.. – выдала, отшатываясь назад, отчего наёмник вдруг начал резко отдаляться, но успел схватить меня под локоть, не позволив рухнуть на пол.
– О Джулия Октавия, свет очей моих, – иронически запричитал норд, – когда же ты успела так налакаться?
– Долго ли умеючи, – хохотнула, подцепляя его под руку. – Пошли к Эрандуру, он тоже надрался… э… заждался, – мой голос опустился до шёпота. – Скажи, как ты его рассмешил в прошлый раз, а то бывает прямо тошно видеть, как он киснет…
Ворстаг только самодовольно ухмыльнулся, обхватил рукой мою талию и повёл таким образом к камину, притормозив у стойки, чтобы взять кружечку мёда.
– Мне тоже! – потребовала из-за его спины.
– Ну, вот ещё! – возмутился норд, глядя на недоумевающего Клеппа, и указал на меня, ткнув пальцем в макушку. – Этой госпоже больше напитки не подавать!
Трактирщик засмеялся и кивнул, пока я пыталась схватить наглого и очень ловкого наёмника за его шустрый палец.
Встреча Ворстага и Эрандура прошла как-то сухо. В моём понимании, они должны были броситься друг другу в объятия и дружески хлопать по спине, приговаривая: «Сколько лет, сколько зим!» Однако всё, что произошло, это деловое крепкое рукопожатие, после чего мужчины чинно расселись возле камина, пока я, давясь от еле сдерживаемого пьяного хохота, наблюдала за их суровыми минами.
– Эрандур, – мрачно заговорил наёмник, – вот ты, как жрец, понимаешь во всяких ритуалах, да?
– Смотря какие ритуалы ты имеешь в виду, – спокойно ответствовал данмер.
Ворстаг поглядел по сторонам и придвинул стул ближе к столу, наклонившись к жрецу. Мне тоже пришлось двигаться, с противным скрежетом волоча за собой стул, чтобы услышать хоть слово.
– Вот скажем, в погребальных ритуалах разбираешься?
– Тебе лучше поговорить об этом со жрецом Аркея, – посоветовал Эрандур.
– Говорил уже, – протяжно вздохнул Ворстаг, не заметив, что я стащила у него из-под носа кружку мёда.
– И что? – данмер пристально и строго посмотрел на меня, вынудив вернуть кружку на место.
– По-моему, он мне наврал, этот брат Верелий, – наёмник, поняв, что его питью угрожает опасность, осушил кружку в несколько крупных глотков и вытер рот ладонью. – Так, – он повернулся ко мне, – а ну, иди сюда, воришка!
Через пару мгновений, вытянутая с места крепкими ручищами наёмника, я уже сидела на его коленях, стиснутая в охапке, без возможности удрать за добавкой. Перед глазами стремительно закружилось пламя очага, сознание замутилось, но мне пока удавалось сохранить ясность ума, чтобы вслушаться в важный мужской разговор.
– И что сказал жрец? – в полголоса поинтересовался Эрандур.
– Закрыл Зал Мёртвых в Подкаменной крепости, якобы для проведения каких-то ритуалов. Я не слишком понимаю, как у вас эти ритуалы проводятся, но раньше никогда не было такого!
– Не приходилось о таком слышать, – отозвался данмер.
– Само собой, потому что я уверен в том, что это всё ложь! – твёрдо заявил Ворстаг. – Тут слух пополз. Не знаю, правда или нет, но одна женщина из местных пошла почтить память мужа. Он совсем недавно погиб от рук изгоев, а когда вдова зашла и увидела тело, то в обморок упала! – тон голоса норда зазвучал невероятно зловеще.
– Он был изуродован?
– Нет… обглодан!
Я почувствовала, что меня начинает мутить, и попробовала вывернуться из хватки наёмника.
– Меня сейчас стошнит, – сообщила, продолжая болтать ногами, но Ворстаг не спешил разжимать медвежьи объятия.
– В каком смысле «обглодан?» Дикими зверьми? – Эрандур в задумчивости погладил бороду и нахмурился так, что стало жутковато.
– В том-то всё и дело! Следы укусов, по заверениям женщины, были человечьи!
Очаг завертелся быстрее, поплыв резко в сторону, и всё, что мне было нужно в тот момент это бадья.
– Отпусти! – взвизгнула я из последних сил, вырвавшись на волю и рухнув на карачки.
– Омерзительная история, согласен, – Ворстаг, оценив моё состояние, быстро встал и подставил к лицу ближайшее найденное ведро. Клепп начал громко возмущаться, но, заметив меня, ползающую на полу в обнимку с ведром, утих. Половины того, что происходит, я уже не понимала, только иногда доносились далёкие голоса, а в голове плыли туманные образы надкусанных трупов, которые сама себе придумала.
– Унесём-ка её в спальню, – решил жрец.
– Хорошо, – согласился Ворстаг, встав надо мной. – Давай, ты спереди, а я сзади.
Эрандур приподнял меня под руки и громко возмутился:
– А один ты её не осилишь, что ли?!
– Вдвоём-то наверняка!
– Пустите! Я сама! – произнесла, приоткрыв один глаз, и задрыгала ногами, надеясь, что дойду до спальни самостоятельно.
– Она ещё и разговаривает! – рассмеялся Ворстаг, и его руки сомкнулись на моих лодыжках, оторвав меня от пола. Дёргаться стало бесполезно, получалось только слабо извиваться.
– Так, возвращаясь к предыдущей теме, – заговорил наёмник уже тише и спокойнее, обращаясь к данмеру. – Не сходишь завтра в Зал Мертвых? Может, Верелий тебе расскажет, что там творится… по-жречески.
– Конечно, друг. И Джулию с собой возьму. Сыграет роль убитой горем вдовы.
– Или роль трупа для приманки!
Они оба засмеялись, свалили меня на кровать как мешок картошки, и металлическая дверь захлопнулась, погрузив комнату в тишину.
***
Наутро от каменного ложа болело всё, особенно шея. Голова то ли гудела, то ли прямо под моей комнатой работал двемерский механизм. Я жадно вдохнула прохладу и выбралась из-под покрывала, чувствуя, как сильно хочу пить. На стене непрерывно горел светильник, издавая тихое шипение и синеватое сияние, отчего в комнате было довольно светло.
Возле кровати, на тумбочке, обнаружилась чашка с жидкостью, пахнущей травами и хвоей. Рядом записка на пергаменте двумя разными почерками: «Выпей и станет легче» – убористо и «Твой тайный паклонник…» – размашисто.
Оценивать глупую шуточку не было настроения, но, привыкшая доверять Эрандуру, я выпила предложенный отвар в надежде на скорое исцеление. Вопреки ожиданиям отвар оказался ледяным и бодрящим, глаза вытаращились, и пришла такая бодрость, что мне захотелось резко вскочить с кровати, чтобы пометаться туда-сюда по двум метрам комнатушки.
Приведя себя в порядок и продрав колтуны волос гребнем, подумала, что неплохо бы наведаться к Муири и подстричься, коли она так хорошо умеет это делать, но поразмыслив, решила, что не стоит возвращаться туда и тревожить память мраком, сквозь который мне довелось пройти.
В дверь вдруг постучали – ранним гостем оказался жрец.
– Доброе утро, – сходу сказал он, застыв на пороге. – Вижу, «целебное зелье» ты уже выпила…
– Что это было? – удивилась я, а надо было сначала поблагодарить.
– Рассол и ягоды можжевельника. Освежает, правда? – Эрандур не спешил заходить в мою комнату, несмотря на то, что видел мой недвусмысленный приглашающий жест. – Ты помнишь, о чём мы вчера говорили?
– М-м, – замычала, впустив его, наконец, внутрь, и прикрыла дверь. – Честно, не очень. Последнее, что помню – кто-то кого-то обглодал.
– Ворстаг попросил сходить в Зал Мёртвых и узнать у жреца Аркея, что произошло.
– Кстати, а где он сам-то?
– Уже ушёл в шахту, вечером обещал вернуться, – данмер выжидающе посмотрел на меня. – Ты со мной или отдохнёшь после вчерашнего?
Я недолго подумала, оценила состояние – не такое плохое, как должно быть, и бодро кивнула.
– С тобой!
И Эрандур начал объяснять, что от меня требуется – сыграть роль женщины, потерявшей родственника, которого убили изгои, чтобы вытянуть из служителя Аркея правду о том, что происходит. Данмер, в свою очередь, начнёт читать ему проповедь, что семьи нельзя разлучать даже после смерти, ибо узы богини Мары и так далее…