Мой нос сразу ощутил вездесущий сладковатый запах бальзамических масел вперемешку с горькими нотками разложения. Запахи струились из черноты прямоугольных альковов, перемешивались с тьмой, окружали и пьянили, маня в самое её сердце.
Я зажгла над головой сияние, но магического огня оказалось будто бы недостаточно. Даже вместе с факелом Эрандура свет не мог протиснутся сквозь удушающую темноту.
Данмер остановился у одного из тел и зажег ещё один факел, висящий в креплении справа от алькова. Застыв рядом с ним, я вгляделась в очертания мертвеца, прикрытого белым саваном. Похоже, это был кто-то из последних погребённых здесь и его даже забальзамировать не успели.
– Если не хочешь, не смотри, – прошептал Эрандур.
– В обморок не грохнусь, не бойся, – сказала и откинула саван с тела, обнажив покойника до пояса.
Узрев лицо старика, абсолютно лысого, с ввалившимися глазницами и впалыми чернеющими от гнили щеками, я невольно сжала губы от скрытого внутри страха перед смертью. Повреждения кожи сразу бросились в глаза – наполовину обглоданная рука от локтя и до плеча и форма укуса действительно похожая на отпечаток челюсти человека.
– М-да, – перекосилась от омерзения, но продолжила смотреть, тем более что жрец с кропотливостью эксперта по некромантии принялся изучать обглоданную руку.
– Да поможет нам Мара! Смотри, тут следы не высохшей слюны, – произнёс он, указав на место чуть повыше локтя.
Приглядевшись, поняла, что он прав, а значит, прав был и брат Верелий, утверждая, что таинственный трупоед всё ещё здесь. Я посмотрела во тьму, что сдавливала виски, и в ней, среди мертвецов и коридоров мне померещилось движение.
Данмер накинул саван на покойника и забрал факел.
– Нужно найти того, кто здесь прячется, – бесстрашно следуя во мрак, выдал он.
Вытащив Сияние Рассвета из-за пояса, стащила с гарды обмотку, и наконец, стало чуть светлее. Не составило труда понять, что Зал Мёртвых огромен, и кто бы здесь ни прятался, он может делать это вечно, пока сам не захочет показаться.
– Разделимся, – предложила я, и Эрандур обернулся.
– Это не слишком удачная идея, – заметил он.
– Зато так больше шансов изловить трупоеда.
Данмер ненадолго призадумался.
– Верно, – согласился он, наконец. Неужели мой план действительно хорош? – Но если заметишь что-то подозрительное, что угодно – кричи!
– Пока что мы тут самые подозрительные, – натянуто улыбнулась и пошла прямо во мрак, а друг свернул налево. Свет его факела удалился, неся за собой трепещущие тени, а я осторожно, по-кошачьи мягко, принялась красться во мглу, где ползали древние страхи.
Бальзамический запах становился гуще, а запах смерти ослабевал. Кажется, в этой старой части Зала Мёртвых не было свежих погребённых. Но всё равно, как же тут мерзко!
«И притягивает твоё любопытство, не так ли?»
Услышав это, я резко развернулась на месте и приготовилась уже орать, но язык прилип к небу, а во рту скопилась слюна. Не знаю, хорошо или плохо, что я завтракать не стала? И… какова же человечина на вкус?
«Не бойся своих желаний! Ты просто такая же, как мы! Признайся, тебя всегда тянуло во тьму, ты мечтала попробовать что-то новое, запретное! Но это совсем не плохо… Я тебя понимаю… Мы все понимаем тебя».
Этот вкрадчивый, шепчущий голос, похожий на перебирание мягких паучьих лапок в углах, на перестук коготков сколопендр и шипение мокриц под гнилыми половицами, на шелест перетекающей слизи, то ли женский, то ли бесполый вовсе, заполнил мою голову, вынудив замереть посреди Зала Мёртвых в оковах первобытного страха. Я судорожно вздохнула и проглотила вставший посреди горла ком, прошептав:
– Кто тут?
«Тут только ты, Джулия. Только ты и твои желания…»
До хруста костяшек сжав меч в руке, игнорируя шепот, двинулась вперёд по коридору, чувствуя, что достаточно близко к цели. Мой свет озарил очертания алтаря Аркея, покрытого паутиной. Заключенный в ореол из лучей шар, испещренный резными узорами, стоял на возвышении, к которому тянулась невысокая лестница из трех ступеней. Но в тенях алтаря сокрылось нечто, зовущее меня, и это была вовсе не сила божества покровителя мертвых.
«Ты всегда знала, что омерзительна, уродлива, что твои мысли порой подобны гнили… Докажи, что это так… Но знай, что я приму тебя в свои объятия и никогда не отвернусь, в отличие от тех, кто не может этого понять…»
– Покажись! – не выдержав, крикнула я, и эхо загуляло по узким коридорам, отражаясь от ниш и стен.
Из тени возле алтаря на меня уставилась женщина. Бретонка, одноглазая и страшная, если не сказать уродливая, притом, что в ней не было ни единой черты, что внешне делало бы её некрасивой. Нечто изнутри, тёмное и отвратительное, пробивалось сквозь не слишком привлекательное худое, бледное, обрамлённое русыми волосами лицо. Её пальцы, как паучьи лапки, выросли из тени и коснулись камня. Придерживаясь за стену и пошатываясь, она медленно вышла ко мне. Из одежды на ней была поношенная клепаная броня и кожаные сапоги до колен. И как только не мёрзнет в стылой крипте!
– Ты слышала голос госпожи? Она говорила со мной… О тебе… – хрипло прошептала женщина.
– Какой ещё, в Обливион, госпожи?! – громко изумилась я.
– Госпожа Намира… Она не указала бы на тебя, если… О! Ты хотела попробовать, да? С самого детства тебя тянуло к запретному? Кто у тебя умер, братик или сестренка? Или ты просто смотрела на мертвых и жаждала вкусить их плоти! Я ела… Это… это самое вкусное, что я когда-либо ела! Но этот жрец… – её голос сделался едва различим. – Он заметил… Я… я чувствую… Свет!
Она отпрыгнула назад в тень и забилась в угол.
Я обернулась – по коридору шёл привлеченный моим возгласом Эрандур, гордо неся перед собой факел.
– Джулия, ты что-то нашла? – спросил он.
– Кого-то! – ответила, холодея внутри, а в животе и вовсе всё в комок сбилось. – Нам тут предлагают попробовать мертвечину во имя Намиры.
Я направила огонек к женщине. Она сжалась в углу, закрывая лицо от света.
– Пошли по-хорошему, стражники решат, куда тебя девать, – выдала ей, собрав всю свою уверенность после увиденного и услышанного.
– Нет! Во имя госпожи! Я попробую и твоей плоти! – женщина вдруг бросилась на меня, но ослеплённая светом напоролась на меч, резко выставленный мною вперёд на вытянутых руках. Лезвие магического клинка прошило насквозь кожаные вставки брони, прикрывающие живот, словно расплавив их.
Трупоедка, сделав несколько взмахов руками, точно в последней попытке вцепиться мне в волосы, зарычала проклятья именем Намиры. От неё самой разило хуже, чем от трупа – немытым телом и удушливым гнильём.
Я стояла, вцепившись в рукоять меча, и дрожала, не зная, как вести себя дальше. Отпустить меч не получалось, точно он прирос к ладони, оттолкнуть женщину тоже – от мысли, что придется до неё дотронуться, становилось до тошноты жутко. Удалось несмело отступить назад, медленно вытягивая клинок из живота трупоедки. Её ноги подогнулись, единственный глаз закатился, и тело рухнуло на пол Зала Мертвых с тихим стуком.
Эрандур недолго наблюдал немую сцену, не решаясь ничего сказать и сделать. Меня продолжала колотить крупная дрожь от бальзамического запаха, от тёмной крови на лезвии, от трупа, лежащего у моих ног.
– Пошли, – осторожно проронил данмер, положив свою руку, на мой сжатый до боли кулак.
Мои пальцы постепенно разжались, уронили оружие, переплелись с его теплом, прикасаясь не только к ладони, но к внутреннему свету. Я зажмурила глаза, пытаясь за этот свет удержаться. Ведь если бы не он, тьма бы победила меня.
========== Глава сорок пятая. Скованные одной цепью ==========
Вернувшись в таверну, я почувствовала себя плохо. От запаха мяса начало подозрительно мутить, но при этом голод никуда не пропал. Заказав у Фрабби картошки и кружку эля, уселась у камина на место Ворстага и вгляделась в огонь, с треском пожирающий головешки. Вроде надо было радоваться – проблема-то решена! Ножны для клинка у Горзы подобрала, моток хорошей шерстяной ткани прикупила на рынке, да вот незадача – обволакивающий голос Намиры так и звучал в голове. Неужели, я действительно настолько мерзкая, что такая ужасная сущность заинтересовалась мной?