– Боги, откуда столько? – прошептала, не скрывая волнения.
– Прошлое оставляет следы не только в душе, – ответил он, остановив мою руку, спускающуюся вдоль рваного продольного шрама на груди. Отстранившись, я принялась за исцеление, глядя только на свои ладони, окружённые сияющим ореолом золотого света.
Зария оторвалась от смешивания очередного зелья и громко выпалила:
– Прекращай колдовать, а то опять плохо станет! – после чего, смутившись, повернулась обратно к столу, делая вид, что ничего не заметила.
Творить исцеляющие чары я, само собой, не прекратила. Синяки на теле Эрандура словно растворялись под воздействием магии, а от серьёзных переломов его спасла броня, принявшая на себя основную силу удара. Но мне казалось, что ещё немного и получится исцелить даже шрамы, залатать рваные раны в его душе и, может быть, спасти от преследующего прошлого?
Когда, ощутив головокружение, опустила руки, друг благодарно кивнул мне со слабой улыбкой и поспешил надеть рубаху обратно – не только потому, что в хижине было довольно прохладно, но и чтобы скрыть израненное тело. До недавней поры входная дверь то и дело раскрывалась, а в алхимическую лавку стягивались люди, которым требовалась помощь. Из-за всего произошедшего мне было ясно только то, что быстро отправиться к святилищу Клавикуса Вайла, чтобы попросить посох, не получится. В ближайшие дни мы со жрецом будем нужны здесь.
Заметив, что Зария увлечена своим делом, я дотронулась до спины Барбаса и тихонько заговорила:
– Завтра не получится пойти с тобой, и даже послезавтра неизвестно что будет…
– Хм, – еле слышно прохрипел пёс в ответ. – Это не страшно. Я могу ждать, но какой прок ждать тебе, если так сильно хочется исполнить желание?
Даэдрический прислужник, конечно, чувствовал, что творится у меня на душе. Посох был мне жизненно необходим, да и не только. Всему Скайриму, наверное. Только никто об этом не знал. Зато в Фолкрите знали, к кому обратиться за помощью. Кто сможет осмотреть раненых, подлечить чарами, утешить и помочь. Придут к нам с Эрандуром. Это было мне точно известно, и бросить сейчас город, пострадавший от нападения дракона, я не могла. Данмер тоже понимал, что на наших плечах лежит некоторого рода обязательство, но что об этом мог знать Барбас?
– У тебя есть обязательство перед твоим хозяином, а у нас перед собственной совестью и ярлом. Смертные называют это честью, – шептала, поглаживая пса-даэдра по голове. Он блаженно прикрывал глаза, нежась под моими прикосновениями.
– Наслышан, – кивнул Барбас. – Поэтому не откажусь от сделки, а буду ждать.
Я с улыбкой взглянула на данмера, но он, прислонившись спиной к стене, скрестил руки на груди и наградил меня почти ревностным взглядом. Вопросительно приподняв бровь, надеялась, что он мне объяснит, в чём дело.
– Око Магнуса тоже важное обязательство, – негромко возразил жрец. – Этим людям дракон уже не навредит, а вот Коллегия…
Теперь на меня испытующе глядели сразу двое – Эрандур и Барбас, которые каким-то немыслимым образом оказались на одной стороне, и оба (всё также немыслимо!) были абсолютно правы. Они проверяли на прочность два моих качества – честь и способность нести ответственность за происходящее. Самая большая ответственность, конечно, Око Магнуса, попавшее в руки магов из-за моих действий, а значит, мне и исправлять то, что наворотила.
– То есть ты готов бросить этих людей?.. – начала говорить, взывая к жреческому самопожертвованию.
– Ради того, чтобы спасти больше, – у Эрандура с самопожертвованием было всё в порядке. Он способен был даже пожертвовать собственным убеждением во имя высшего добра. – И повторюсь, здесь все уже спасены. Здесь есть жрецы, алхимик, ярл, который обеспечит пострадавших лекарствами. Джулия, ты сделала всё, что могла, и я горд тобой, твоими действиями после убийства дракона, пусть о них довелось только услышать. Мы задержимся на некоторое время, чтобы восстановить силы и поменять броню, но не более того.
– Мне просто страшно продолжать путь, – опустив глаза, призналась я.
Барбас вдруг ткнул тёплым носом мне в ладонь и положил голову на коленку.
– Нечего бояться, – приподняв пушистые брови, пёс взглянул на меня снизу вверх. – Что может пойти не так, когда на твоей стороне жрец Мары и верный спутник Клавикуса Вайла?
========== Глава сорок восьмая. Три желания ==========
Двадцатого числа месяца Утренней Звезды, примерно после полудня, на дороге, тянущейся от Фолкрита вверх, в предгорья Джерол, я увидела круглую башню, сложенную из серых камней, и уцелевшую стену имперской крепости Хелген, с которой летом прошлого года началось моё путешествие по Скайриму.
Барбас бежал чуть впереди, повиливая хвостом и время от времени оглядываясь – не отстали ли мы от него. Созданию даэдра понятие усталости было чуждо, а я навьюченная, как лошадь на пахоте, опиралась на посох и тяжело дышала на подъёме. В предгорьях всегда значительно холоднее, чем в спрятанном среди густого леса Фолкрите. И чем выше мы поднимались, тем сильнее щипал мороз. Тракт, по которому после разрушения Хелгена ходили и ездили крайне редко, покрылся наледью от постоянного ветра. Приходилось ступать медленно и осторожно, чтобы не упасть и не поехать вниз.
Около арочного входа в крепость валялись сорванные с петель ворота, наполовину присыпанные сухим снегом. За ними раскинулся белоснежный двор, где в тени башни из сплошного снежного покрывала робко выглядывала чёрным пятном плаха. Другая башня, на которую когда-то приземлился дракон, почти сияла от падающих на неё солнечных лучей. Вдоль крепостной стены тянулись сгоревшие деревянные дома, слева виднелись остатки таверны с проломленной крышей.
Воспоминания начали потихоньку приходить ко мне – бежала за Хадваром мимо неё. Норд Ралоф тогда устремился за Ульфриком, а я в панике понеслась совсем в другую сторону.
В стене, разделяющей поселок от казарм, зиял широкий пролом, заваленный камнями. Плохо помнила, но, кажется, здесь тоже стояли ворота. Из-под снега торчали обломки повозки и половина колеса.
– Идём скорее! – призывно гавкнул Барбас, пробуждая меня от наваждения.
Но лучше, чем его слова, подействовала стрела, вонзившаяся в снег прямо перед моими ногами. Вскрикнув, я отпрыгнула в сторону и поняла, что где-то наверху лучник. Навстречу из полуразрушенной таверны выбежали трое вооружённых амбалов в плотно закрывающих тело меховых бронях. Рыча проклятия и ругательства, они ринулись в атаку.
Данмер ловким движением обнажил меч, готовясь встретить противников, я попятилась назад, неуверенно вытаскивая из ножен Сияние Рассвета, а Барбас залился пронзительным лаем. Через мгновение в него угодила стрела, но пса это ничуть не смутило, и он бесстрашно сорвался с места на врагов, скаля клыки.
Эрандур принял на меч широкий замах одного из громил со стальным двуручником и отвел в сторону кажущийся смертельным удар так ловко, что враг, потеряв равновесие, завалился вперёд. Данмер развернулся, отвесил ему пинок и, крутанувшись на месте, парировал выпад амбала с коротким мечом. Пёс, тем временем, отвлекал на себя громилу с молотом, который безуспешно пытался в него попасть. Барбасу, похоже, доставляло удовольствие злить его. Мешал лучник наверху. Поняв, в чём будет заключаться моя задача в этой схватке, я побежала к башне, скинула там рюкзак и устремилась по лестнице на крышу. Не зная, видел меня лучник или нет, на всякий случай затаилась, перед тем как выбираться из укрытия.
Бандит, стоя у самого ограждения, всматривался вниз, продолжая целиться то ли в Барбаса, то ли в Эрандура. Что нужно делать, я догадалась сходу. Убрав меч в ножны, подкралась и резко, со всех сил, толкнула лучника в спину. От неожиданности он качнулся, раскинул руки в стороны и попытался удержаться на ногах, но притяжение сделало своё дело. Бандит, кувыркаясь, полетел вниз с пронзительным, но коротким криком, оборвавшимся внизу.
От опустошающего чувства в животе всё сбилось в комок, а к горлу подкатила тошнота. Почему-то очень сильно захотелось вытереть руки, словно испачкалась. Никак не удавалось принять суровый закон жизни – убивай или будешь убита.