Некоторое время постояв у стойки в созерцании закрытой двери, поняла, что прожечь её глазами не удастся, а если воспользоваться магией, то придется дорого платить, поэтому поманила Барбаса за собой к соседней комнате, где мы с псом-даэдра и разместились. Из-за деревянной стенки не доносилось ни звука, что и в самом деле настораживало. Я, скинув вещи у кровати и стащив плащ, даже на всякий случай прислонила к стенке ухо, чтобы убедиться, что сосед подаёт признаки жизни.
– А подслушивать нехорошо! – громко заявил мне Барбас, вынудив пристыжено отпрянуть от стены и сесть на кровать, излучая смущение и капельку гнева.
– Что ты наделал? – змеёй зашипела на собаку.
– Указал на то, что иногда людям необходимо побыть в одиночестве и выпить в одиночестве! – пёс-даэдра запрыгнул ко мне и устроился рядом, свесив лапы вниз.
– Ещё одно слово, и мне тоже захочется побыть в одиночестве, – я свернулась калачиком, не раздеваясь, глядя на соседнюю стену, тускло освещённую ровным огоньком светильника.
Беспокойство, как голодный злокрыс, терзало сердце. Что-то не так.
***
Наутро, когда мы встретились со жрецом за завтраком, мой нос тут же уловил стойкий аромат перегара, окружившего Эрандура, словно облако. Сам же данмер выглядел так, будто ничего не случилось, заказал себе порцию оленины, кружку эля и принялся опохмеляться. Я, в свою очередь, приступила к своему сочному куску чуть тёплого мяса, а Барбасу достались кости от туши. Пёс-даэдра, глядя на это сомнительное угощение, оскалился, фыркнул пару раз, но в результате сделал вид, что занят одной костью, чтобы не привлекать лишнего внимания.
«Спящий великан» мы покинули, как и планировалось, ранним утром. Шли быстро, ровно до тех пор, пока на тракте из-за валуна у подножия скал не выскочил трясущийся аргонианин, одетый в кожаную броню и прячущий морду под глубоким капюшоном. Вытащив кинжал, ящер встал в угрожающую позу и зашипел:
– А ну выворачивайте карманы, а то порешу!
– Ты один? – удивился жрец.
Аргонианин кивнул, продолжая угрожать ножом, но непроницаемый вид данмера приводил в замешательство и незадачливый вор не решался ни нападать, ни убегать.
– Гоните денежки! – храбрясь, повторил аргонианин.
– Сколько? – участливо поинтересовался Барбас, виляя хвостом.
Вор онемел и уставился желтыми округлившимися глазищами на собаку.
– Ну, Барбас! – возмутилась я. – Нельзя же так! Этот господин пытается нас ограбить, а ты мешаешься!
Пёс виновато опустил уши, произнеся:
– Извините. Продолжайте, пожалуйста!
– Итак… – улыбнувшись вору, увидела, что он втянул голову в плечи, затрясся, выронил кинжал, после чего припустил по дороге так стремительно, что только длинный чешуйчатый хвост вилял из стороны в сторону.
Эрандур подобрал стальной кинжал, брошенный вором, и, на всякий случай, заткнул дополнительное оружие за пояс, продолжив следовать за псом-даэдра, что рысцой побежал по дороге, насвистывая себе под нос. Скоро в Вайтране будет на одного сумасшедшего аргонианина больше. Жаль, что не доведётся услышать своими ушами, как вор будет рассказывать в таверне, как встретил говорящую собаку.
Дорога до предместий оказалась довольно легкой – больше никто не напал, волки, Соратники и прочая нечисть по дороге не встретились. На фоне наползающих облаков вдалеке выделялся разлегшийся по горному хребту Драконий Предел. Фермы и поля спали, укутанные покрывалом зимы, курился тонкий чёрный дымок над крышами домов. По-зимнему сонный день пробудился только на подступах к городу, где у конюшен царило небывалое оживление для полудня. Сходу удалось насчитать пять готовых к дороге повозок. Обычно все уезжали поутру, чтобы успеть к закату добраться до стоянок. Сегодня впряжённые лошади выдыхали с хрипом клубы пара, извозчики горланили наперебой, а у телег толкались закутанные в меховые плащи люди и меры.
– Торговцы, похоже, – заключил жрец, осматриваясь.
– Странно, что уезжают… – я в задумчивости нахмурилась, остановившись возле одной из повозок, куда забирался богато разодетый имперец, к которому решилась обратиться. – Куда вы собираетесь?
– Куда подальше отсюда! – фыркнул предполагаемый торговец.
– А в чём причина?
– Вы что, на небо не смотрите?! – возмутился мужчина. – Тут же кругом драконы! Я немедленно еду в столицу и вам советую! Вайтран стены не спасут!
Скоро к повозке подошли охранники в стальных бронях и носильщики с мешками. Торговец переместился на козлы и стал поторапливать своих.
– Как же теперь до Морфала доехать? – заволновалась я, подходя ближе к данмеру.
– Поспрашиваем, может, отыщется хоть кто-нибудь.
– Неужели придётся ночевать в Вайтране? – я в ужасе предвкушала возможность грядущей встречи с Утгерд.
– Надеюсь, что нет… – протянул Эрандур.
– Та-ак, – узнать в его странном тоне сомнения насчёт Вайтрана не составило труда, поэтому подцепила его под руку и требовательно уставилась в рубиновые глаза. – И что с тобой приключилось в этом городе?
– Ничего. Меня туда не впустили, – отрезал друг, одарив меня мимолетной кислой улыбкой. Я с неудовольствием отцепилась и, показательно обидевшись, стала выискивать глазами свободные повозки.
– Морфал! Ещё два места! – вдруг выкрикнул кто-то, заставив меня подпрыгнуть на месте от неожиданности. Даэдра мне удачу даровали? Или наоборот, ведут прямиком к смерти?
***
В Морфал прибыли только поздним вечером двадцать седьмого числа месяца Утренней Звезды, и немедленно отправляться в Лабиринтиан просто не нашлось сил. Я, спустившись с повозки, сгребла рюкзак и оружие и быстро зашагала в сторону таверны. Слабо соображая, что происходит – уснула в пути и теперь чувствовала себя паршиво. Хотелось пить и есть, но одновременно подташнивало от волнения.
Эрандур с Барбасом целенаправленно шли вдоль улицы по мостку: пёс при этом с любопытством осматривался и, время от времени, обнюхивал деревянный настил. Впрочем, по сравнению с первым прибытием сюда, больше никакие запахи не тревожили моё обоняние, только щипучий мороз, от которого хотелось поскорее спрятаться.
Спутники дождались меня на пороге, причем псу-даэдра на мороз было плевать, и он спокойно сидел, чуть помахивая хвостом. Эрандур же зябко топтался на месте. Уж не задумал ли жрец и здесь напиться? Попыталась вглядеться в его лицо, но увидела только святящиеся глаза, в которых прочесть задумку друга было невозможно.
Втроём мы вошли в таверну, где, несмотря на ярко горящий очаг, всё равно казалось прохладно. Вместо Джонны за стойкой крутилась молодая девушка, служанка, а зал, как водится, оставался пуст. Увидев нас, помощница хозяйки растянула розовые губы в широкой улыбке, но выглядело это скорее пугающе, чем приветливо, поэтому я помешкала, прежде чем задать вопрос о комнате. Данмер меня опередил, повторив тот же заказ, что и в «Спящем великане»:
– Две комнаты и бутылку самой крепкой браги!
После чего быстро расплатившись, ушёл в указанную комнату. Мне достался ключ от нашего с Барбасом спального места, но теперь голову заполнили чересчур тревожные мысли.
Пёс смотрел на меня выжидающе, а толковое решение принять не получалось. Надо было бы еды заказать и эля кружечку, посидеть у очага, приводя организм в порядок, да только раньше я всегда отдыхала вместе с Эрандуром, а теперь он внезапно начал избегать моего общества по совершенно непонятным причинам. Если это как-то связано с появлением Барбаса в нашей компании, то мог бы и намекнуть – даэдра точно не обидится, даже если поймёт в чём дело.
– Дайте чего-нибудь поесть, – повернулась к жутко улыбающейся девушке и положила на стойку восемь септимов. – И эля кружку.
– Сейчас, госпожа! – прозвенел приятный голосок. – Присаживайтесь у очага, согрейтесь, я всё подам!
Кивнув служанке, направилась к ближайшему столу, но усевшись на лавку, повернулась к огню. Барбас растянулся у моих ног, поближе к очагу, и замер, словно в дремоте. Выглядел ничем не отличающимся от обычного пса, грелся, уши опустил, поэтому я, непроизвольно умиляясь, залюбовалась на него, пока ждала ужин.