Пока мы добирались до первой остановки в Рорикстеде, я нетерпеливо ёрзала на месте – шершавое, жёсткое сидение оказалось крайне неудобным. Раньше я редко каталась на повозках, а верхом ездить так и вовсе не приходилось и оттого пришлось стойко выносить сопряжённые с этим путешествием неудобства. Поясницу ломило, немела задница, затекали ноги, а каждая кочка, на которую время от времени наезжали колеса, отдавалась глухой болью по всей спине.
Значительно после полудня лошадь остановилась в небольшой деревушке, окружённой обширными фермерскими угодьями. Я выпрыгнула из повозки и поблагодарила всех богов за возможность, наконец, постоять.
Вайтран остался позади, призрачные очертания Драконьего Предела таяли вдалеке над линией горизонта. В деревне вдоль дорог росло множество красного горноцвета и лаванды, которыми я пополнила свой рюкзак. Вместе с деревенским конюхом Энгар поменял запряжённую в повозку лошадь. Новая оказалась каурой масти. Я с любопытством наблюдала за процессом.
– Иначе не дотянем, – пояснил наш извозчик.
Стоянка продлилась недолго. За это время все успели спокойно поесть, отдохнуть и справить прочие потребности. Энгар своим ворчанием сразу дал понять, что не очень любит внеплановые остановки.
За Рорикстедом лежал неприветливый горный край под названием «Предел». Вдоль дорог здесь высились серые отвесные скалы, скрывающие солнце; ветер выл, проходя сквозь расщелины; слышался рокот камней и глубокое эхо. Казалось, что мы и сами едем по пещере – цокот копыт и поскрипывание оси стали громче. Я почувствовала, как от восхищения часто забилось моё сердце. В Бруме горы другие. Протяжённая горная цепь Джерол находилась рядом, но одновременно казалась недосягаемой, а здесь, в Пределе, я оказалась внутри мрачных тёмных скал, пугающих и диких. Сухонькие деревца вырастали прямо из горной породы, цепляясь змеевидными корнями за валуны, оплетая их и разрушая. У меня сложилось впечатление, будто растения высасывают из них жизненные соки. Кто знает, может, местные камни живые? Просто крепко спят.
Небо начало темнеть, над горами повисла облачность. Ближе к ночи мы преодолели каменный мост над широкой рекой, срывающейся с обрыва водопадом. Вода грохотала, ревела, вспенивалась. Я с восторгом и ужасом смотрела на это, оглушенная шумом. Голова кружилась от вида расстелившейся внизу горной долины. Неужели мы забрались так высоко, что те скалы вдали, украшенные древними нордскими колоннадами, кажутся лишь разложенной на столе цветной картой с тонкими линиями рек и дорог?
Мы ночевали в шахтерском посёлке. Энгар назвал его «Картвастен». Одна улочка, двухэтажные дома, напоминающие бараки, и две шахты. Там даже не было таверны – для путников расставили палатки с соломенными лежаками на деревянных настилах, чтобы холод от земли не стал смертельным. Раньше я никогда не ночевала вне помещения. Дикая горная ночь, ледяная, наполненная звуками, стала для меня истинным испытанием. Сон отпугивали то раздававшееся рычание зверя в горах, то шорох в траве, то шепчущие голоса. Безмолвные звезды и луны спрятались позади сплошной стены кучевых облаков.
Дрожа под коровьей шкурой и пытаясь безуспешно применить Дубовую плоть, я встретила месяц Огня Очага.
Ранним утром меня разбудил Энгар. Ну, как разбудил – пнул по ноге, отчего я села и зацепила головой низкий палаточный полог.
– В Маркарт ещё собираешься? – спросил он. – Мы уже отчаливаем!
Пришлось поспешно собираться, проверять всё ли на месте и запрыгивать в телегу, попутно осматривая местный можжевельник на предмет зелёных ягод. Наверное, из них тоже можно что-то изготовить.
Спина стонала от боли – кочек в Пределе оказалось куда больше, чем в Вайтране, я истово просила Зенитара, бога ремесленников, научить местных класть нормальные дороги.
Когда мы сделали последнюю, по заверениям Энгара, остановку около какой-то шахты напротив моста, мои чуткие уши уловили уже знакомый вездесущий звон корня Нирна. Я, уже зная, где обычно вырастают эти побеги, двинулась в сторону реки и действительно обнаружила внизу на крутом берегу сияющее растение, манящее меня как светильник глупого лунного мотылька. Хищно улыбнувшись, я полезла вниз, осторожно переставляя ноги по острым скользким камням, заросшим мхом. Кстати говоря, мох тоже сгодится. Как там его, бородатый, кажется…
Спуститься-то я спустилась, оторвала корень и несколько пучков мха, а после взглянула наверх, стоя у самого края реки, где кромка воды облизывала мои подошвы.
– Джулия Октавия, ты тупица! – сквозь зубы выругалась на саму себя и заверещала, что было сил. – Помогите!
К краю первым подбежал наёмник и взглянул вниз.
– Что случилось? – осведомился он, криво ухмыляясь.
– Я не могу залезть наверх! – проорала я. Он был надо мной в нескольких метрах.
– Не ори, я не глухой, – норд демонстративно почистил ухо пальцем. – Как слезала, так и залезай назад!
К краю подбежал Энгар и запаниковал:
– О боги! Это как же так получилось?! Нужна веревка!
Я осталась ждать спасительной веревки и общими стараниями кучера, наёмника, купцов и парочки шахтеров, снятых с работы, меня всё-таки вытянули наверх. Не то чтобы я была уж настолько толстая… Да кого я обманываю! У меня очень тяжёлые кости, характер и, похоже, судьба. Нет, серьёзно.
***
Уже темнело, когда мы приблизились к древнему городу, вырастающему из горы необычными каменными башнями и золочёными сводчатыми крышами. Той сверкающей позолоты, о которой рассказывал стражник возле Белой сторожевой башни, я не разглядела. Только тусклые остатки былого величия двемеров, исчезнувшей расы, что здесь когда-то проживала. Да и великолепие архитектурных ансамблей терялось в вечернем сумраке. Некогда белокаменные стены стали почти неразличимы на фоне горы.
В город вели врата, выкованные из блестящего золотистого металла, с орнаментом в виде изогнутых символов в двемерском стиле. А вообще, в плане заселения Маркарта норды молодцы. Зачем возводить здесь новый город, когда всё уже готово?
Перед воротами Маркарта также дежурили стражники, как и около Вайтрана, только в отличие от тех, здесь никого не допрашивали о цели прибытия в город.
За воротами находилась небольшая рыночная площадь. Вечером покупателей практически не было, но торговцы не спешили сворачиваться в надежде на прибыль. Одна женщина стояла, склонившись у прилавка, и выбирала украшения, которые ей с охотой демонстрировал лавочник. Я сделала несколько шагов в сторону рынка, как вдруг над моим ухом прогремел оглушительный крик:
– За изгоев! – мужчина, возникший прямо рядом со мной, выхватил кинжал из-за пояса, ринулся вперёд и вонзил острое лезвие в грудь женщине, которая только что купила серебряное ожерелье. Теперь украшение блестело на её шее, забрызганное каплями крови.
Я отшатнулась назад, когда меня грубо толкнули в плечо – стражники уже спешили разобраться с убийцей. Клинок одного стража пронзил его, звучно чавкнув плотью и окрасив рыночную площадь свежей кровью. Торговцы в панике побросали свои прилавки, я, оцепенев, наблюдала за тем, что произошло. Колени дрожали, как в день спасения от дракона, а в голове до сих пор отдавался звук разрезаемой сталью плоти.
За стенами самого безопасного города в Скайриме на моих глазах только что убили женщину-имперку.
Два трупа теперь лежали на площади, куда подоспели ещё трое стражей в темно-зелёных стеганках и глухих вытянутых шлемах. Один из них сходу обратил на меня внимание.
– Иди своей дорогой! – настойчиво посоветовал он. – Стражники Маркарта со всем разберутся.
Я коротко и понимающе кивнула, рассеянно глядя по сторонам.
Через ручей, протекающий слева по городской улице, был перекинут хлипкий деревянный настил. Он вёл к переулку, на углу которого стоял каменный дом с вывеской на цепях перед блестящей металлической дверью. Чувствуя напряжение, повисшее вокруг и густой запах свежей крови, направилась в сторону этого дома, чтобы ознакомиться с вывеской.
Из-за угла выскочил парень, кинулся на мостик и, словно не заметив, врезался в меня на полном ходу. Обычно это я не замечаю людей вокруг себя. Я едва не свалилась в ручей, но он удержал меня за плечи. Во мраке сгущающихся сумерек его лицо казалось расплывчатой серой маской.