– Такие счастливые… Я не могу! – прорыдала она, подняв заплаканные глаза, и убежала в «Пик Ветров».
Из таверны нас обдало теплом очага и ароматом жареной оленины.
– Мара милосердная! Это же Иви! – охнул Эрандур.
Комментарий к Глава двадцать девятая. Очень пыльная работёнка
* - разновидность каджитов, похожих на тигров.
========== Глава тридцатая. Отголосок поражения ==========
История ловеласа Ворстага стара как мир. Он далеко не первый мужчина, обесчестивший девушку и бросивший её у алтаря Мары, живо смотавшись в очередное любовное приключение с некой почитательницей Дибеллы из Рифтена.
Иви поверила в сладкие сказки о счастливой жизни, думала, бедняжка, что её избранник честный человек и благородный воин, а на деле всё оказалось так прозаично и нелепо – сердцеед и потаскун!
Не зная, чем помочь девушке, в попытке успокоить её, я предложила выпить эля и поделиться подробностями нелёгкой судьбы, но снова наткнулась на препятствие.
– Регулы не появились, – всхлипнула она. – Похоже, я на сносях!
Побледневший Торинг вытер вспотевший лоб полотенцем, Эрандур тактично промолчал, не благословив будущую мать именем богини, а я едва сдержала порыв нервного истерического хохота. А у меня-то, собственно, когда появятся? Само собой, я искренне сопереживала несчастной девушке и чувствовала вину – только моя заслуга в том, что Ворстаг приехал в Данстар!
– Горе-то, какое! – покачал головой Торинг. – Только не переживай, девочка, я не оставлю тебя без присмотра.
– Мара защитит тебя, – подтвердил жрец. – Её Милость благоволит матерям…
– Много вы понимаете! – бросила я, искоса глядя на мужчин. – Шли бы лучше подальше!
На кухне, на нижнем этаже таверны, кроме трактирщика и нас со жрецом никого не было – Торинг оставил дочь присмотреть за залом, а сам решил выяснить, что произошло со сбежавшей за зовом сердца племянницей. Вид у мужчины стал настолько потерянный и несчастный, будто девушка не вернулась, а трагически погибла. Данмер стоял с лицом мрачнее тучи, чем тоже нагонял лишнего волнения.
– Как у тебя получилось вернуться? – осторожно спросила я, взяв её за руку.
– Побиралась, попрошайничала на рынке, и меня заметил мужчина… Его, кажется, звали Бриньольф. Рыжий такой… Предложил странную работу, но я испугалась, сбежала, и вскоре меня приютили в храме Мары, до тех пор, пока один добрый горожанин не внёс солидное пожертвование. Потом жрецы отправили меня домой в повозке с купцами.
– Ты проделала долгий путь, – взглянув на рассеянного дядьку-трактирщика, кивком намекнула, чтобы поддержал.
– Верно, давай я тебе постелю в комнате. Отдохнёшь, придёшь в себя, поешь, а потом вместе решим, что делать, – засуетился Торинг, зачем-то схватив полотенце и тарелку с полки шкафа.
– Нам бы тоже комнаты, – напомнил жрец.
– Двухместная подойдёт? – хозяин замер в нерешительности, переводя взор то на меня, то на Иви.
– Лишь бы не для молодожёнов, – проворчала я себе под нос и вдруг вспомнила, что в кошельке нет ни единого септима.
– Дайте ключ, мы оплатим всё завтра, – пообещал данмер, подумав о том же, и Торинг, не выпуская из рук тарелки, отправился в зал по шаткой деревянной лестнице.
Гулянка моряков и шахтёров чуть поутихла. Тот редгард, который кружил меня в танце, и чьё имя так и не удосужилась спросить, пел песню глубоким приятным голосом так чарующе, что я остановилась послушать, прежде чем отправиться спать.
– Жила-была дева прекрасней заката
Весной на старинном Строс М’кай,
Ждала моряка, удалого редгарда,
Уплывшего в северный край,
Туда, где снега заметают равнины,
И там, где танцует метель,
Жила-была дева морозной долины,
Не знавшая сердца страстей.
Под тёмной звездою и красной луною
Столкнулись как пламень и лёд
И вновь разошлись, точно волны прибоя,
В безудержной страсти полёт.
Ты ждёшь его, дева прекрасней заката?
Зимой на старинный Строс М’кай
Вернутся домой боевые фрегаты,
Придёт пора мужа встречать…*
Веселье как ветром сдуло. Был бы здесь Ворстаг, плюнула бы в наглую рожу и высказала, что думаю о мужском непостоянстве и последствиях, которые приходится разгребать женщинам!
Зал таверны наполнился медленными аплодисментами, Иви разревелась пуще прежнего, и Торинг, придерживая племянницу за плечи, чуть ли не силком отправил девушку спать.
Наша двухместная комната, в которой уже приходилось останавливаться, сегодня показалась роскошными палатами – не могла уже и вспомнить, когда в последний раз спала на настоящей кровати. Уж не в Винтерхолде ли в обнимку с Брелиной? Что-то тёплое дёрнулось внизу живота.
Эрандур скинул вещи на кровати у правой стены и избавился от капюшона-накидки. Я, помешкав, распоясалась, стащила с ног сапоги и свалилась прямо в одежде, мгновенно уснув. Не было сил даже видеть сны, но чёрное забвение посреди ночи прервалось шорохом и скрипом половиц у изголовья. Данмер мягко коснулся моего плеча и его тихий шёпот прозвучал над ухом:
– Я должен уйти. Если не вернусь до утра, не поднимай панику, никого обо мне не спрашивай.
– Угу, – не открывая глаз, промычала я, переворачиваясь на другой бок. – Маре привет передавай…
Утром в комнате стало довольно холодно, а всё пространство заполнил тусклый серый свет. Сквозь маленькие оконца, расположенные почти под потолком, пробивались блеклые лучи, почти не касаясь мебели. Кровать жреца пустовала. Я потянулась, хрустнув затёкшей спиной, и переоделась в сменное платье. По таверне можно побродить и в таком скромном наряде, а всё остальное неплохо бы отстирать.
Зал «Пика Ветров» оказался непривычно пуст – ни единого пьяницы, заснувшего за столом, ни моряка, топящего горе в вине. И никто не следил за порядком. В полумраке тлел остывший очаг, а на еле пульсирующих красным светом углях можно было рассмотреть почерневшие кости от съеденной вчера оленьей туши.
Дверь вдруг приоткрылась, впуская сквозняк, и на порог ступил румяный от мороза, просто одетый юноша с охапкой дров в руках.
– Доброе утро, госпожа! – поприветствовал меня парень, сложил дрова в углу и убежал на улицу.
«Похоже, рабочий», – рассудила я, направившись к стойке. Снизу, с кухни, летел едва уловимый запах выпечки и слышался грохот посуды.
– Есть кто живой? – спросила, осторожно ступив на лестницу, а дверь таверны снова открылась, вынудив меня резко выпрямиться за стойкой, устремив взгляд к порогу. На сей раз, гостем оказался жрец. В его руке сверкал эбонитовый меч, вложенный в ножны, отделанные чёрной кожей.
– Джулия? – хриплый голос Торинга донёсся с кухни.
Я поприветствовала трактирщика, заказала картофельного супа и поспешила в комнату, куда уже проследовал данмер.
– Купил всё-таки? – скрестив руки на груди, подпёрла дверь спиной.
– Как и обещал Акари, – в его голосе не осталось хрипоты и слабости, жрец откинул капюшон, встревожено повернувшись ко мне. – Есть новость, которая может показаться странной.
– Какая? – с любопытством вскинула я голову.
– Из Дунстада прибыл человек. Сказал, что в ту ночь, когда мы покинули крепость, Хайфнира нашли мёртвым. Якобы перебрал скумы. Но, похоже, власть быстро прибрал к рукам один из его приближённых.
– На нас не сваливают вину, надеюсь? – сердце забилось быстрее, а во рту резко пересохло.
– Не знаю. Лучше вести себя предельно осмотрительно и не задерживаться в Данстаре надолго, – Эрандур бережно положил меч на кровать.
Не успела посетовать на очередной вынужденный побег, как раздался громкий стук, и я вздрогнула, отпрянув от двери. Как будто прямо по затылку настучали.
– Мне нужно поговорить с Эрандуром! – прозвучал приятный женский голос. Я в недоумении уставилась на друга.
– Ты точно в Храм ходил? – процедила сквозь зубы, прожигая дверь глазами. Впрочем, судя по угрюмому выражению лица, данмер даже не догадывался, кого принесло и с какой целью.
Он впустил в комнату невысокую женщину в синем балахоне с капюшоном и жестом пригласил сесть.