– Ещё немного! – завопил особенно азартный болельщик.
Готова была поклясться, что следом оттуда донёсся голос Эрандура:
– Ты что забыл, как драться?!
Я буквально пробилась сквозь толпу, расталкивая всех локтями, чтобы увидеть, как жрец Мары улыбается, наблюдая за дракой на кулаках, и машет полупустой кружкой, расплескивая напиток. До этого мгновения я вообще не подозревала, что он умеет так улыбаться.
В центре круга, образованного болельщиками, стояли Ворстаг и ещё один крепкий норд в железном нагруднике. Наёмник заприметил меня среди зрителей и, ловко увернувшись от летящего в физиономию кулака, направил ответный удар в лоб противнику. Голова последнего запрокинулась назад, глаза закатились, и он с грохотом свалился в глубокий нокаут.
– Победа в честь Джулии Октавии! – провозгласил Ворстаг и поднял окровавленные кулаки.
– Ворстаг! – прогремела толпа, восхваляя победителя.
Эрандур отошёл немного в сторону и, как ни в чём не бывало, допил эль из кружки, точно не бросал хищные взгляды на борьбу пару мгновений назад.
Трактирщик кинул некоторым из болельщиков маленькие кошели с деньгами. Данмер тоже ловко поймал один.
– Кому не пропасть! – Ворстаг взял себе кружку эля со стойки, пока жрец приводил его оппонента в чувство заклинанием исцеления.
Наёмник обнял меня за шею и разбитыми губами поцеловал в лоб. Я, задыхаясь от его пота, поспешила вытереться.
– Смотрите все! – норд поднял кружку, продолжая крепко прижимать меня к широкой груди. – Вот ради кого я победил!
– Отпусти… – прохрипела я, безуспешно вырываясь.
Зрители ответили криками и свистом, взметнули кружки вверх и обрызгали липким медом всю мою чистую одежду.
– Ты мне так нравишься сегодня, как будто стала ещё красивее, – пробормотал Ворстаг и громко икнул.
– Ты пьян! – с омерзением возмутилась я, не оставляя попыток вывернуться из стальной хватки.
– Почему бы и… нет, – икота его не отпустила, но ничуть не смущала. Он залпом опустошил кружку и громко рыгнул.
Эрандур присоединился к нам, когда противник Ворстага пришёл в себя после поражения. Жрец был меланхолично спокоен, а на губах его теплилась непривычная и немного пугающая улыбка.
– Нужно узнать, нет ли сегодня повозок до Фолкрита, – вместо приветствия произнёс он. – Здесь, полагаю, у нас больше нет никаких дел.
– Жаль, что уезжаешь так скоро, дружище! Отлично повеселились! – продолжая душить меня в объятиях, признался наёмник.
– Где мои деньги? – сипела я, прижавшись щекой к кожаной броне.
– Что ты там шепчешь? – наклонился ко мне норд. – Что? Деньги? Я расплатился со всеми долгами, не волнуйся! Поехать бы с вами в Фолкрит, но боюсь, меня там ещё не забыли…
– Ворстаг, прошло уже три месяца! – напомнила я, тщетно пытаясь освободиться, но если уж наёмник вцепился в женщину, то не отпустит ровно до тех пор, пока не решит, что пора к следующей.
– А что? – Ворстаг направился к выходу вслед за Эрандуром. – Такого, как я, очень сложно забыть! – он игриво подмигнул. – Ты же знаешь, Джулия, каким я могу быть обаятельным.
– А где же твоя жрица Дибеллы? – не удержалась я.
– Какая? А… эта! Она предпочла другого! – без тени печали в голосе поведал норд.
Так мы и пошли до конюшен – жрец немного впереди, а я подмышкой наёмника, как лосось на берегу в бесплодных попытках не задохнуться. Потрепать языком Ворстаг любил, особенно немного выпив, излагал любую ерунду, что приходила в голову, громко смеялся над собственными шутками, но в его голосе и хохоте, я вдруг уловила наигранность, тесно граничащую с грустью.
Возле конюшен оказалось достаточно повозок и, расспросив народ, жрец узнал, что кучер Сигар собирает попутчиков до Фолкрита и берёт всего пятьдесят септимов за дорогу, что в зиму довольно дешево.
Четвертого числа месяца Вечерней Звезды я снова покидала Маркарт.
– Спасибо за помощь, Ворстаг! – сказал напоследок Эрандур. – Думаю, боги не забудут наградить тебя за добрые дела!
«Добрые дела?!» – пронеслось в голове. Это точно тот же самый наёмник?!
– Не за что, брат! Понадобится моя помощь – зови, вмиг разрешим все неурядицы! – наконец, он отпустил меня и перекинул своё внимание на жреца.
Они обменялись рукопожатиями, как наёмники – за запястье, что означало по моим представлениям, как минимум близкую дружбу.
– У тебя какие планы? – поинтересовалась у наёмника. – Драки в таверне?
– Нет. Меня наняли владельцы одной шахты, чтобы защитить их от налётов изгоев.
Ворстаг подсадил меня в повозку, на прощание наградив нежным шлепком по мягкому месту, чем вызвал немое осуждение со стороны трёх женщин-крестьянок, усевшихся на свои войлочные тюки с добром.
– Только выполни своё обещание, Эрандур! – крикнул норд вслед трогающейся повозке.
– Несомненно, – кивнул жрец.
Ворстаг долго махал нам руками, пока повозка не скрылась за поворотом.
Я обратила внимание на данмера. Он сидел и смотрел на серые пики вдали, теряющиеся в облаках, время от времени печальным взглядом провожая мощёную дорогу.
– Смотрю, вы очень подружились, – удержаться от язвительного комментария в такой момент оказалось невозможно.
– Пожалуй, мои проповеди на него всё-таки подействовали… – задумчиво протянул жрец, тонко улыбнувшись.
– И что же произошло? – я сгорала от любопытства.
– Оказалось, что он не такой плохой человек.
– Я жажду подробностей!
Загадочная улыбка на губах Эрандура вдруг обратилась в беззвучный смех. Естественно, он ничего мне не рассказал.
***
На подступах к Фолкриту небо стремительно затянули черные тучи. С темного неба посыпал снег. Поначалу снежинки медленно опускались на землю, укрывая пушистым ковром иссохшее разнотравье, но скоро взвыл ветер и обратил снегопад в беспощадную бурю.
К тому времени в повозке нас осталось только двое, не считая кучера, – крестьянки ехали до Рорикстеда, сбегая от страха перед драконами, которых всё чаще замечали в горах над Пределом, и изгоями, разорявшими шахты и фермерские поселки. Я молилась Джулианосу, чтобы уберег меня от встреч и с теми, и с другими.
Пока в лицо била вьюга, а колючий морозный ветер царапал щеки, лошадь встала, не видя дороги, и Сигару никак не удавалось заставить животное идти.
– Треклятая ослица! – ругался он, подстегивая её кнутом. – Шевелись!
– Нам надо найти укрытие! – Эрандур встал и выбрался из телеги.
Я создала себе тёплый кокон внутри плаща и не хотела двигаться.
– Джулия! – перекрикивая бурю, гаркнул жрец. – Вставай! Надо разведать местность!
Сигар спустился с козел и потянулся к тенту, чтобы укрыть им повозку. Расценив это как намёк, я слезла и, прихватив Ваббаджек, отправилась за данмером в неумолимо быстро опускающиеся сумерки.
Дорогу отмечал только невысокий каменный столбик, но из-за жестокого ветра, ослепляющего бурана и холода, ехать дальше было невозможно.
Жрец уверенно шёл сквозь пургу, углубляясь в лес.
– Куда ты? – почти не разбирая пути, устремилась следом. – Мы же заблудимся!
Данмер остановился и, прикрыв лицо ладонью от ветра, дождался, пока я догоню. Вьюга толкала меня в спину, а ветер проглатывал мои слова. Вокруг слышался только глухой непрерывный шум гигантских кедров, нагоняющий тревогу. Лишь бы ветви не начали ломаться под гнётом стихии!
– Смотри! – Эрандур указал вперёд на небольшой холмик, сложенный из камней. – Здесь должна быть тропа.
– Какая тропа?! В чащобу? – едва слыша его голос, переспрашивала я. – Если там пещера, то лезь туда без меня!
– Хочешь насмерть замёрзнуть?! – данмер решительно направился к предполагаемой тропе. Пришлось следовать за ним, провожая повозку прощальным взглядом пока все вокруг не заволокла метель.
Ночь зимой в горах и ночь зимой в глухом лесу по степени опасности были примерно равны. Я не видела среди вариантов ни одного приемлемого: пытаться найти укрытие от непогоды или остаться на месте и превратиться в окоченевший труп. Оба запросто могли привести к одному результату, если вдуматься.