Ветви резко шевельнулись, потянулись вверх, и существо восстало, распуская листья и корни.
– Жги его! – закричал Эрандур.
Я выставила ладони вперёд, направляя огонь на стража леса. Пламя охватывало сприггана, мешая видеть, но не причиняло особого вреда.
– Отойди! – команда данмера заставила меня прервать чары и отпрянуть в сторону. Он добил стража природы, срубив его ветвистую голову. Свет среди причудливо сросшихся ветвей в груди сприггана, дающий существу жизнь, или бывший ею, поблек, а потом и вовсе оставил темное деревянное тело.
Не верилось в то, что удалось пережить подобное. Сотворение непривычной магии отдавалось в голове спутанными мыслями и усталостью. Запах крови и смерти щекотал ноздри, вызывая отвращение и тошноту.
Вспомнив про Сигара, я бросилась ему на помощь, но оказалось, что слишком поздно – в темноте его разбитое копытом лицо казалось просто черной бесформенной массой. Груша всё ещё издавала последние сиплые звуки и вяло скребла копытами по камню.
– Боги, – выдохнула я, осмотрев разрушенный лагерь и тела. – Что же… – чувствовала потребность сказать что-то, но слова застряли в горле.
Жрец присел рядом со мной и наклонился к кучеру, осмотрев его.
– Пусть Мара хранит тебя по дороге в Этериус, – прошептал данмер.
– Спригган это же создание Кинарет… Но почему богиня допускает такое? Мы же не причиняли никому вреда, а просто искали укрытие от непогоды!
– Возможно, это священное место, – задумчиво произнёс жрец.
Я вскочила с места и заметалась вокруг лагеря, видя, как в свете догорающего костра сверкает лужа лошадиной крови.
– Мы же не знали! И… – голос дрогнул. – Груша… Она же просто лошадь. Почему она должна была погибнуть? Это жестоко.
– Некто верит, что это испытания, – проговорил Эрандур. – Боги сталкивают нас с трудностями, чтобы научить чему-то или сделать сильней.
– Это несправедливо! Тебя Мара тоже испытывает?
– Постоянно. К примеру, я верю, что ты и всё, что с тобой приключилось – посланное мне испытание.
Услышать это от него было неприятно. Неужели со мной так тяжело, что он уверил себя, что это «испытание» и смиренно терпит?
– То есть, наша встреча в Данстаре не случайность, а я была послана Марой, чтобы помочь тебе? – я скептически посмотрела на жреца. – А ты теперь считаешь своей обязанностью помогать мне, потому что это… испытание? Не потому, что я тебе нравлюсь, не потому, что считаю тебя своим другом, а лишь потому, что так сказала богиня? Какую цель ты преследуешь в таком случае?
– Я должен защитить тебя от него, – он кивнул на Ваббаджек, лежащий на моем спальнике. – Нельзя допустить, чтобы Шеогорат завладел твоей душой. Принц Безумия – не добрый дядюшка. Он слишком опасен.
Я вернулась к костру и подобрала посох, ещё раз осмотрев место побоища.
– Но он мог бы спасти Сигара, – я указала Ваббаджеком на тело кучера. – Он мог бы дать нам шанс избежать этого… Я не могу отказаться от дара Шеогората и не хочу отказываться. Похоже, только он и удерживает меня в здравом уме.
– Сила даэдра это… иллюзия могущества! – неожиданно выкрикнул жрец. – Их помощь – обман!
Я помолчала, покрутила в руках посох, почувствовала тёплое гладкое древко кончиками пальцев. Услышала, как смолк ветер, как в лесу воцарилось пугающее безмолвие. Лишь для того, чтобы я могла сказать Эрандуру, что думаю:
– Тогда укради мои воспоминания. Только так ты сможешь меня защитить.
Комментарий к Глава тридцать вторая. Буря
З.Ы. Для тех, кто, также как Джулия Октавия, жаждет подробностей о похождениях Эрандура и Ворстага в Ведьмином оплоте, я накатала небольшой забавный спин-офф, или как сейчас модно говорить “вбоквел”) Когда он будет отредактирован и опубликован, не имею ни малейшего понятия))) Следите за обновлениями :) и да хранит вас Мара! :)
========== Глава тридцать третья. Наёмничья доля ==========
Некоторое время эхо от сказанного мной гуляло по залу кургана. Я острым взглядом впивалась в Эрандура, ожидая его реакции. Он впервые выглядел испуганным, а Ваббаджек в моих руках истерично хохотал. Представляя хриплый голос Шеогората, чувствовала пугающее волнение – но неужели я перестала бояться одиночества?
– Это всё в прошлом, – твёрдо сказал данмер. – Сейчас я не смогу этого сделать.
– Даже ради благого дела?
– Разговор окончен, – бросил жрец, вытер окровавленное лезвие и убрал меч в ножны. – Мы должны решить, каким образом будем добираться до Фолкрита. Необходимо сообщить страже о том, что произошло. Но это завтра.
Поняв, что ответов от него не добиться, и кипя от злости, я заняла свой спальник. В огонь полетело несколько злобно брошенных веток.
– Я послежу за костром, – пообещал Эрандур. – Отдохни.
Закутавшись в шкуру, я улеглась и уставилась на танцующие языки пламени. Грусть и злость на саму себя перемешались в сердце со смятением, страхом и надеждой на то, что жрец мог бы избавить меня от тяготящих дум раз и навсегда.
– Прости, – вздохнула я, понимая, что требую от него чего-то неправильного. – Много лишнего наговорила. Мне просто это всё покоя не даёт. Всякий раз, то во снах, то посреди дня. Начинаю вспоминать ни с того ни с сего.
Жрец принялся оттаскивать убитого норда подальше от лагеря, к лошади. Уснуть в таких условиях, опасаясь появления ещё одного сприггана было почти невозможно, поэтому я просто лежала с закрытыми глазами и молчала. Думала о своем, проваливаясь в глубины воспоминаний – всё сливалось воедино: родные улицы Брумы, сушёные бабочки в «Детском Ануаде», ледяная пещера, Коллегия, Брелина. Её счастливые глаза, горячие губы, страсть. Кусочки счастья вмиг перечеркивались образом фалмера, а запах монстра начинал ощущаться словно наяву. Как будто одно слепое чудище стояло надо мной, протягивая когтистые руки, чтобы снова вцепиться в волосы, оставить кровавые полосы на лице. Что было бы, если бы я, вопреки всему, осталась с Брелиной? Что теперь с Коллегией, когда таинственное Око Магнуса находится в её стенах? К чему это приведёт?..
Дремота рассеялась быстро, в тишине холодной ночи раздался тихий пугающий шорох. Я резко села и распахнула глаза.
Данмер устало следил за костром, а на нас со стороны кедра пялился белоснежный заяц с черными каёмками на ушах. И что-то в его взгляде мне не понравилось. Усы зайца задрожали, уши встали торчком, и он прыгнул к лагерю, вцепившись зубами в шкуру, которой я укрывалась. Кажется, спригганье бешенство коснулось не только Груши.
Заорав, что было сил, я задергала ногами, в надежде пнуть зверька, куда подальше, но он на удивление цепко вонзился в мех и висел как приколоченный.
– Заяц! – взвизгнула я, вскочив и лихорадочно пытаясь стряхнуть ушастого «хищника» со шкуры. Данмер растерянно посмотрел на меня, прыгающую со шкурой, как со знаменем, перевел взгляд на зайца и, отвернувшись, засмеялся.
– Не смешно! – прорычала я и ещё раз встряхнув шкуру, в результате чего взбешённый зверек отвалился и выбрал своей следующей целью смеющегося жреца, попытавшись прогрызть его сапог со стальными окантовками.
Удивлённый Эрандур не помянул Мару и выругался так, что стоило бы записать, а после сбил зайца с ноги огненной стрелой.
– Опасность пришла, откуда не ждали, – рассмеявшись, выдала я.
– Не опасность, – поправил меня данмер, хищно сверкнув глазами. – Ужин…
Чуть позже сваренный в котелке суп из зайца с овощами немного перебил вездесущий запах крови. Горячая похлебка, приготовленная мной, стала неплохим поминальным ужином по неудачливому вознице и бедняжке Груше.
Сначала данмер недоверчиво понюхал мою стряпню, потом съел и попросил добавки. Дважды. Стало быть, ужин удался. Если так пойдет и дальше, пожалуй, получится жреца раскормить.
***
Когда я проснулась, было ещё темно. Костёр потрескивал ветками, а Эрандур дремал, сидя на спальнике. В стороне возвышалась лошадиная туша, а тонкий, почти выветрившийся аромат крови сменялся морозной свежестью.
Дойдя до могучего кедра, решила осмотреть центр руины и призвала магический огонёк. В сугробе стоял наполовину занесенный снегом сундук, блеск оковки на крышке которого повлек меня в заросли без страха вызвать гнев спригганов. Я шагнула к ней, перебравшись через ограждение, ногами расчистила место. Деревянный сундук выглядел на удивление новым, что натолкнуло на мысль о том, что это, возможно, тайник.