– Ого!
Я сама хотела это сказать.
Кэллам быстро бежал по тропе на скорости и с аккуратностью. Казалось, такое нельзя было совместить на такой тропе. При подъеме требовалась твердость характера, а при спуске – большая отвага.
Он затормозил, упав на колени возле Гарри.
– Что случилось?– спросил он, и даже его голос, как и дыхание, был ровным.
– Он устал, – ответила я. – Не уверена, что он сможет продолжить восхождение.
Кэллам кивнул.
– Что–нибудь болит?
Гарри вздохнул.
– Всё, – признался он, вздохнув ещё раз.
– Но ничего не сломано.
Кэллам подвинулся ближе, улыбка появилась на его лице.
– Вот это и значит хорошее восхождение.
Он несколько раз похлопал Гарри по спине, прежде чем осмотреть тропу.
– Ты сделал все возможное. Это то, чем надо гордиться.
– Это ни к чему не привело. Провал.
– Ты прошел две с половиной мили по трехмильному маршруту на Маттерхорн. По–моему, это не провал, и уж точно не твой.
Гарри фыркнул и вытер свое лицо рукой.
– Кроме того, если бы мы преуспевали во всем, жизнь была бы офигенно скучной.
Я скинула взгляд на Кэллама. Он пожал плечами, будто слово офигенно подходило для пятиклассника.
– У вас есть вода?– спросил он. Его голос стал более официальным. Он включил режим инструктора.
– Да.
– Вот, на всякий случай.
Кэллам отстегнул одну из своих бутылок и дал ее мне.
– Я попытаюсь поторопить их с обедом, чтобы бы смогли встретиться через час. Максимум два.
Я не была в восторге от того, что мы тут останемся одни, но выхода не было.
– Мы будем здесь.
Кэллам бодро кивнул.
– Ты в порядке?
Что–то в том, как он спросил у меня это, заставило мое сердце сжаться.
– Тело моего младшего брата его не слушается, мы посреди самой опасной части тропы, что я видела, и я уверена, что провалила свое задание, как вожатый, который не дал всем туристам закончить восхождение.
Прежде чем он ответил, я опередила его.
– Давай угадаю. Ты скажешь мне воодушевляющую речь о том, что я себя накручиваю, ведь так?
– О нет. Ты реально всё провалила, – ответил он, начиная взбираться на тропу.
– Но ты только что сказал...
– Я сказал это туристу. Ты вожатая. Правила другие, – он уже мчался вверх.
– Вы отстойно толкаете речи. Босс! – крикнула я, но он уже скрылся.
Сверху послышался смех. По крайней мере, у него было чувство юмора на работе.
– Что ты делаешь? – спросил Гарри, когда я начала снимать свой рюкзак.
– Поднимаю тебя на эту чёртову тропу.
Его брови поднялись чуть ли не до линии роста волос.
– Ну конечно, когда Супер Кэллам говорит, что это ничего, а когда я так говорю, ты смотришь на меня так, будто я совершила тяжкое преступление.
Я сняла рюкзак и положила его у дерева, откуда я смогу забрать его по пути назад.
Я размяла плечи и потянула спину, почувствовав себя так легко, словно вот–вот взлечу. Я склонилась рядом с Гарри и ждала.
– Ну, давай. Залезай на борт «Финикс Экспресс».
Гарри, наконец, понял, что я имела в виду.
– Нет. Я вешу слишком много. Эта дорога итак трудна и без меня у тебя на спине.
Глаза Гарри скользнули по тропе. Она была не просто наклонной, она была вертикальной.
– Мы это сделаем вне зависимости от того, как долго ты будешь сидеть здесь и собираться с мыслями. Сейчас или потом, но ты доберешься до вершины этой горы.
Он засомневался на несколько секунд, а потом взобрался на меня. Когда он обхватил мою шею руками, я напряглась и выпрямилась, взяв его за ноги.
– Не волнуйся. Я тебя держу. У нас все получится.
Я посмотрела через плечо и улыбнулась ему.
На его лице было такое беззаботное выражение, которого я не видела давно. Он лучезарно улыбнулся, смотря на тропу.
– Знаю. Я доверяю тебе.
СЕМЬ
Я чувствовала себя так, словно поднималась на гору с взрослым человеком на спине, в то время как всего лишь преодолела оставшуюся половину пути по выравнивающейся тропе с десятилетним ребенком на закорках. С маленьким десятилетним ребенком.
– Вау, Финикс. Только посмотри на это!
Дыхание Гарри восстановилось, он заерзал, и я спустила его на землю.
Я же дышала так, будто провела последние шесть часов в компании надувных матрасов и мячей для пляжных видов спорта.
– Это... – неглубокий вдох. Резкий выдох. И снова, – ...великолепно.
Неглубокий вдох. Резкий выдох. И снова. И снова.
– Отсюда видно все!
Гарри рванул к лугу, его стопы увязали в траве, сорняках и диких цветах.
– У тебя получилось.
Я была слишком занята тем, что заставляла свои лёгкие работать на пределе и смотрела на Гарри, и не заметила, как кто–то подкрался сзади.
Я не надеялась, что у меня получится выдавить что–то членораздельное, поэтому ограничилась привычным «пальцем вверх».
– Проголодались?
Кэллам потряс парочкой бумажных пакетов с едой, одарив меня, как мне показалось, обеспокоенным взглядом. Я снова подняла большой палец вверх. Я голодна не была – скорее всего, у меня бы был приступ тошноты, если бы я что–то засунула себе в рот, но я надеялась, что Гарри поест. Если бы он только перестал бегать по лугу так, словно его подключили к капельнице со сладким кофе.
– Тебе... ну, знаешь... ничего не нужно?
Кэллам выглядел так, будто не был уверен, что надо сделать. Надо полагать, в первый раз. Потому что всегда он был парнем, который мог дать ответы на все вопросы и, казалось, знал все на свете.
Так как мой «палец вверх» в этой ситуации бы не сработал, я заставила себя сказать несколько слов.
– Я... в порядке.
Успех. По крайней мере, теперь я делала два вдоха вместо пяти несколько минут назад.
– Спасибо.
Ещё один «палец вверх». Черт возьми. Что со мной не так?
– Но, Финикс, выглядишь ты не очень.
Кэллам слегка нагнулся, все еще хмурясь.
Наконец, я почувствовала, как пульс приходит в норму, достаточно, чтобы я смогла снова дышать носом, а не глотать воздух ртом.
– Я в порядке.
Дышать через нос, выдыхать через рот.
– Спасибо, что проверил.
– Ладно, – он покачал головой из стороны в сторону, обдумывая сказанное мной. – Теперь я верю. Вряд ли ты в порядке. Это больше тянет на «нормально».
Он потерял свою фланелевую рубашку, которая была ему явно велика, но надетая на него футболка казалась слишком маленькой.
Она натянулась на его груди, руках и даже немного на верхней части спины. Я притворилась, что не заметила. Притворилась, что если бы заметила, то мне бы все равно не понравилось.
Я была плоха в притворстве.
– Рад, что вы двое сделали это.
Он снова легонько толкнул меня локтем, что так меня раздражало и заставляло чувствовать, как внутри все тает. А сам затем направился к группе туристов, позирующих для фото с руками, будто поддерживающими вид за ними. Он не ушел далеко, когда его перехватили.
Один из туристов держал в руке рацию Кэллама, и уже по его лицу было понятно, что что–то не так.
Я подошла чуть ближе, но все равно не могла расслышать. Кэллам что–то сказал в рацию, ещё больше нахмурил свои брови.
Несколько секунд спустя, его выражение лица из обеспокоенного стало другим. В тот момент он встретился взглядом со мной.
Выпалив пару слов в рацию, он опустил ее и зашагал в мою сторону.
– Что случилось? – спросила я, отступив на шаг назад, когда он подошёл вплотную ко мне.
– В лагере пропал ребенок.
Его голос соответствовал его выражению лица. Он был в ярости.
– Правда? Кто?
Я сделала ещё один шаг, потому что осознавала, куда он клонит.
Он сделал шаг вперёд. Кэллам пытался загнать меня в угол. У него получалось. Затем он указал рукой на Гарри, который все ещё нарезал круги по лугу.
– Твой маленький брат.
ВОСЕМЬ
Попалась.
По полной. Те подписанные бумаги с разрешением были очень важны. Особенно, если та записка Гарри, прикрепленная к холодильнику, упала на пол прежде, чем родители ее увидели.
Как два самых эгоистичных человека на этой планете заметили, что их сын пропал, и подняли тревогу? Этого мне понять не дано.
Как только Гарри нашелся, все пошло хорошо. Мои родители подписали разрешение на самостоятельное участие Гарри в «неопасных» мероприятиях и исчезли в коттедже номер 13 прежде, чем мы вернулись с прогулки. Их переживания были слишком обременительными.