– Привет, – сказала я, наконец, а Кэллам продолжил грузить вещи в грузовик. Мне стало интересно, почему он не окликнул нас четверых, чтобы мы присоединились.
Этан или Эван склонился ко мне. В его улыбке что–то было. Что–то, точно убивающее наповал бесчисленное количество девушек. Раньше, но не в этот раз.
– Выбирай, на чьей ты стороне.
Я была невозмутима. Я знала этот типаж. В Калифорнии их было полным полно. И ещё я знала, что чем быстрее дам ему понять, что не заинтересована в нем и никогда не буду, тем быстрее он переключится на другую особь женского пола с ногами.
– Я лучше осмотрю забор.
– А новенькая умна, – сказал качок–близнец, толкнув локтем своего братца.
– А новенькая горяча, – толкнул его в ответ Мистер Наглость и Развязность.
– У новенькой есть имя, – сказала я, заметив, что Кэллам высунул голову из–под тента.
– Я был бы дураком, если бы думал иначе, – сказал Этан или Эван. – Какое?
Я все ещё была невозмутима.
– Не заинтересована.
Один из братьев рассмеялся, пихнув своего близнеца. Второй выглядел так, словно в первый раз столкнулся с реальностью.
– Забавно. Так какое?
Кэллам из грузовика точно наблюдал за нами, слушал, но, казалось, не был заинтересован, чтобы внести свою лепту в разговор.
– Тебе так хочется знать? – ответила я, моргая. – Правда, Не заинтересована.
Близнец, устроивший допрос, чтобы узнать мое прекрасное имя, скрестил руки на груди.
– Думаю, я влюбился.
– Естественно, она же ненавидит тебя, – проворчал другой.
Улыбка другого брата не потускнела.
– Нездоровые отношения – это моя специальность.
Наоми наклонилась ко мне и прошептала.
– Скорее его Ахиллесова пята.
Мы обе широко улыбнулись, прежде чем Кэллам резко выскочил из прицепа.
– Время отправляться в путь, – сказал он.
Сильный голос, решительная походка, крепкие плечи.
Это был тот Кэллам, выполняющий свои обязанности, которого я знала. Забавный, заботливый, покладистый... это был Кэллам вне работы, как я думала. Полные противоположности. Северный и Южный полюс. Право, лево. Голова, хвост. Доктор Джекилл, мистер Хайд.
Кем был Кэллам вне этого лагеря? Какой он дома? Почему меня это волнует? Почему я хочу узнать это?
Вопросы: куча. Ответов: ноль.
– Я узнаю твое имя до обеда, – сказал Неумолимый близнец.
– Ты его уже знаешь, – ответила я.
– Скорее всего, оно начинается с буквы Д, – продолжал он так, будто не слышал того, что я сказала. – Джейми или Джейси, или Джули. Да, определенно с Д.
– Уймись уже, Этан. Новенькая не поддалась твоим уловкам, так что продолжай просто жить дальше.
Эван заполз на переднее сиденье грузовика, а второй красавчик скользнул на заднее сиденье.
Кэллам открыл дверь с водительской стороны и позвал меня на переднее сиденье. Думаю, это место не столько было привилегией, сколько наказанием.
– Спасибо, – сказала я Кэлламу, заползая на переднее пассажирское сиденье со старой обивкой.
Он не улыбался так, как могли заметить остальные, но его глаза – да. Рада, что он нашел все это забавным.
– Не за что, – только и сказал он.
Этан пошел к грузовику, выглядя так, словно его отвергли. Во второй раз. Пока я пристёгивала ремень безопасности, Кэллам наблюдал за мной со все той же улыбкой. Вернувшись на своё место, он открыл рот, несомненно, пытаясь отправить мой здравый смысл в нокаут, словно в шоу «Round 5».
– Этан? – сказал Кэллам таким тоном, который смог бы заставить даже президента встать по стойке смирно. – Закрой свой рот.
ДЕСЯТЬ
Он не сказал мне ни слова на протяжении всей поездки к реке. Так же как и остальным троим, так что, по крайней мере, мне не пришлось зацикливаться на том, почему он объявил мне бойкот.
Однако эти трое на заднем сиденье так и не заткнулись. Ни разу. Ни на долю секунды. Это раздражало. Но надо отдать им должное за их креативность в подборе тем для разговора: от того, как ладят между собой юные вожатые, до того какие трусы предпочитает Бен. Шорты или боксеры. Или какой из символов колледжей выиграл бы, если бы они все сошлись в смертельной схватке.
Наоми, Этан и Эван собирались в колледж этой осенью, и, судя по звукам, они были в шаге от того, что описаться от счастья. По крайней мере, у нас было что–то общее. У меня был ещё год и несколько месяцев перед тем, как я отправлюсь навстречу свободе. Обратный отсчёт уже шел.
Когда мы прибыли на парковку, троица вместе понесла плоты, оставив меня и Кэллама перенести другое снаряжение. Даже после плотов, весел, спасательных жилетов и остальной тяжёлой и громоздкой рухляди, которую Кэллам вытащил из–под тента и спустил к берегу реки, эти трое работали вместе, раскладывая всё снаряжение по местам.
У меня не было чувства, что они отгородились от Кэллама и от меня, потому что они были грубы, но скорее из–за своих близких отношений. Они привыкли заниматься своим делом, в то время как Кэллам занимался своим.
До меня быстро дошло, что он держится сам по себе, пока остальные вожатые отрываются вместе. Это заставило меня задуматься о том, зачем я вообще раскладываю вёсла рядом с ним в данный момент. Мне скорее нужно было понять намек на то, что ему нравится быть одному? Или всё дело в том, что он терпел меня... в своей запутанной и обескураживающей манере?
Больше вопросов, подумала я, бурча себе под нос. Больше никаких вопросов. Пока я не получу несколько ответов. У меня и так голова была забита загадками так, что я вот–вот развалилась бы на куски.
Я была в самом разгаре подсчитывания спасательных жилетов, проверяя, чтобы их количество совпадало с количеством весел в рафте напротив меня, когда из места, где расположилась троица, послышался смех.
– Чувак! Это выглядит так, словно я только что обмочил свои штаны!
Этан показал руками на свою промежность, где на светло–голубых шортах виднелось ярко выраженное тёмное пятно.
– Ты писался в постель, пока тебе не исполнилось десять. Это хотя бы оправдывает то, что Новенькая так унизила тебя, сыкуна, – смеялся Эван, указывая на шорты брата–близнеца, будто это было самое смешное, что он видел.
– Мы близнецы, ублюдок! – бросил Этан.
– Что скажешь? – слегка подтолкнул Эван Наоми, которая так старалась не смеяться, что даже побагровела.
– Ничего не изменилось с тех пор, как мама рассказала нам, как мы испортили наш первый памперс друг за другом менее чем за полсекунды. И в том числе писались в кровать до десяти лет.
Смех Эвана стих.
– Но ты старше, значит, писался в штаны дольше, чем я.
– Старше на 23 секунды, мудила, – Этан сжал шорты, пытаясь высушить их.
Когда Кэллам поймал меня за подглядыванием за ними, а не подсчётом следующих жилетов и весел, я приготовилась к тому, что он сделает мне предупреждение или, по крайней мере, устрашающе вскинет брови. Но вместо этого, он оставался молчалив и занимался своей работой.
Я кашлянула.
– Вау. Прекрасная команда.
Прямо сейчас Этан брызнул водой на шорты брата. Прям туда. Так что теперь они оба выглядели как подростки с идиотскими наклонностями.
Кэллам взглянул в их сторону, а затем вернулся к проверке плота недалеко от меня.
– Они хороши в своей работе. Поведение на свой возраст и очарование противоположного пола – требования для их работы.
Он выглядел так, будто вот–вот был готов улыбнуться, но тут не удавалось угадать.
– Это хорошо. В противном случае, их бы уже уволили.
Когда я посмотрела на него, то уже точно увидела улыбку. Небольшую, но все же удовлетворенную. Может из–за нее я и задала вопрос, который и не собиралась задавать.
– Почему ты не нравишься другим вожатым?
Вместо того чтобы исчезнуть, его улыбка стала ещё шире.
– Другим?
Он застал меня врасплох. Я ожидала, что он будет спорить, отрицать все или возмутиться, но не думала, что он задаст собственный вопрос, особенно этот.
– Не понимаю, что ты имеешь в виду.
– Ты спросила, почему я не нравлюсь другим вожатым, подразумевая, что я нравлюсь одному из них.
Он не оторвал взгляда от узла, что завязывал, пока выражал свою мысль.