Челюсти Джона сжались от напряжения.
— Ладно. Предчувствую надвигающееся настроение. Я оставлю вас вдвоем, чтобы вы могли поговорить. — Не сказав больше ни слова, Андерс отошел поболтать с другими людьми.
Я сделала глубокий вдох.
— Мы определенно могли бы поговорить.
Он нахмурился.
— Я имею в виду, что если ты хочешь о чем-то поговорить со мной, то это было бы прекрасно.
— Нет, — без колебаний ответил Джон. — Все в порядке. Что он тебе сказал?
— Ничего такого, что имело бы смысл. — Я наклонила голову. — Ты уверен, что не хочешь поговорить?
— Ага.
Невероятно неловкое молчание.
— Извини, — сказал он наконец. — Рад тебя видеть.
Все мое тело расслабилось от облегчения.
— Я тебя тоже.
Джон кивнул, одарив меня сдержанной полуулыбкой, и, да поможет мне Бог, даже это было привлекательно. При свете дня его глаза были ярко-голубыми с коричневыми крапинками, а кожа — загорелой, если не считать повязки на руке. Он был прекрасен, а я… я была ничем. Не в своей тарелке, девушка, которая носила слишком много черного и боялась большей части общества.
— Я, пожалуй, пойду, — сказала я, сделав шаг назад.
— Я провожу тебя до машины, — ответил Джон, подбросив доску, и пошел рядом со мной.
— Ты не обязан этого делать.
Он не ответил.
Я наблюдала за ним краем глаза. Мой мозг в состоянии повышенной готовности, а гормоны и мечты перегружены. Ни разу в жизни я не испытывала к кому-то такого любопытства. Что происходило у него в голове, на что похожа его жизнь? Джон Коул представлял захватывающую загадку. Я просто надеялась, что он сказал правду, и с ним действительно все в порядке. Он так хорошо справлялся со своей стоической задачей. Из-за этого трудно было судить.
Пчелы и другие насекомые порхали вокруг, музыка затихла, а природа брала верх. Здесь было хорошо, несмотря на сигаретные окурки и случайные пивные бутылки, валяющиеся в высокой траве. У лета был запах, но и у него тоже. Не думаю, что мне когда-нибудь раньше хотелось уткнуться лицом в чью-то потную грудь.
Поговорим о нервозности. Люди не должны разгуливать полуголыми, если только они не были в бассейне, на озере или еще где-то. Просмотр сосков действительно должен быть зарезервирован для особых случаев. Рождество, дни рождения, бар-мицвы и все такое прочее. Кроме того, с каждым шагом пояс его джинсов слегка скользил по стройным бедрам. Не то, чтобы я пускала слюни, но была близка к этому.
Может быть, мне стоило позаботиться о себе, когда я вернусь домой. Чувство, нарастающее внутри меня, это сверхосознание его физически, умственно и вообще во всех отношениях, оно заставляло меня становиться все более возбужденной. Нервной.
— Ты в порядке? — спросил он, нахмурившись.
— Да. А что?
— Просто у тебя было странное выражение лица.
Дерьмо.
— А, я думала о домашнем задании.
Он вздернул подбородок.
— Как у тебя дела в школе?
— Хорошо. А у тебя?
Кивок.
— Рука все еще болит? — я кивнула на повязку.
— На той неделе я сорвался с доски и снова повредил ее. Но все в порядке.
— Ауч. — Я вздрогнула. — Я так понимаю, Андерс — один из твоих друзей, которых ты сохранил, когда перестал торговать?
— Ага.
— Он другой, — сказала я.
— Можно и, так сказать. — Джон улыбнулся. — Ему все равно, смогу ли я достать для него дерьмо или нет. Для многих других это все, что имело значение.
— Идиоты.
Он пожал плечами.
— Ты хорошо освоилась в школе?
— Конечно. Все в порядке.
— Хорошо, — сказал он. — Спасибо, что подвезла его сюда. Иначе он бы взорвал мой телефон.
— Без проблем.
Неловкое молчание.
— Андерс болтал о какой-то вечеринке в пятницу вечером, — сказала я, теребя кончик косы. — Ты идешь?
— Не знаю. Я еще толком не думал об этом.
Я звякнула ключами.
— Какая-то девушка по имени Сабрина оставила записку на моей машине. Думаю, она, вероятно, пытается уговорить тебя через меня, как ты и предупреждал.
Сдвинув брови, он откинул назад волосы.
— Бри не так уж плоха. Ты должна пойти, если хочешь. Может быть, будет весело.
Бри, а не Сабрина. Хм.
Он оглядел мой белый хэтчбек. В отличие от его автомобиля-зверя, он не будет вызывать страх на улицах. Моя машина открылась со звуковым сигналом.
— Увидимся в школе, — сказала я, сев за руль.
— Ага. — Он наклонился, опершись локтем на открытую водительскую дверь. — Ты справляешься с оружейным фронтом и всем прочим?