— Хочешь, я тебя подтолкну? — спросил он.
— Не смей, твою мать!
Этот засранец засмеялся.
— Расслабься, Иди. Я бы этого не сделал.
Прищурившись, я бросила на него недовольный взгляд.
— Извини. Ты можешь доверять мне, клянусь.
— Как скажешь, — пробормотала я.
— Итак, — сказал он наконец. — Что мы делаем?
— Мы можем прыгнуть вместе?
— Конечно.
Я протянула руку, и он пожал ее, крепко и уверенно.
— На счет три, — сказал он. — Готова?
— Ага.
— Один. Два. Три.
И мы прыгнули.
Я закричала, а он засмеялся, и озеро устремилось нам навстречу. Адреналин захлестнул меня, заставив почувствовать себя более живой, чем когда-либо за долгое время, но все закончилось так быстро. Потом мы оказались в воде, погруженные в темноту. Конечно, мне пришлось отпустить его руку, чтобы выплыть на поверхность.
Все еще жива, спасибо тебе, младенец Иисус.
Кровь стучала у меня в ушах. Мое нижнее белье даже ухитрилось не сползти.
Джон плавал на месте, мокрые волосы падали ему на лицо.
— Ты в порядке?
— Ага. Это было здорово!
— А чего еще ты раньше не делала?
— Не знаю. — Я гребла руками в воде, держась на плаву. К слову, о неловкой теме разговора. Я не стала бы лгать ему, но и не хотела быть конкретной.
— Когда-нибудь курила косяк?
— Нет. — И я чувствовала себя немного глупо, признаваясь в этом. — Хорошие девочки так не поступают. Мы остаемся дома и размышляем о Боге и прочем дерьме.
— Ты хорошая девочка?
— Нет, — ответила я, обдумав ответ. — Уже нет. Мне кажется, я недавно сменила религию.
Мимолетная улыбка скользнула по его лицу. И я увидела понимание в его глазах, которое больше нигде не могла получить.
— Да, я тоже, — сказал он.
— Наперегонки до пляжа?
— Согласен.
— Тогда вперед!
Казалось бы, легкими гребками он рассекал воду, оставив меня и мой собачий стиль далеко позади. Не то, чтобы я действительно пыталась.
— Ты победил, — крикнула я и услышала смех.
Спорт не был моей сильной стороной. Любой марафон, кроме шопинга, телевизора или чтения, и я гарантированно приду последней. У каждого были свои сильные и слабые стороны.
Приплыв последней, я также получила прекрасный вид на Джона, идущего по пляжу. Промокшие темно-серые боксеры прилипли к его заднице, и какая это была задница! Фотографическая память была бы очень кстати. Не то, чтобы я хотела своего нового друга или что-то в этом роде, потому что это было бы неправильно. И глупо.
Как огромный пес, он стряхнул воду с волос. Я обхватила свои и выжала их, медленно последовав за ним, пытаясь отдышаться. Моя косметика, вероятно, стекла на пол-лица, но какая разница. Большая часть моей нервной энергии сгорела при падении. Из машины он достал зажигалку и маленький пакетик.
— Садись на капот, — сказал он, забираясь на него и прислоняясь спиной к ветровому стеклу.
— Это не повредит твоей машине?
— Нет. Но согреет наши задницы и поможет нам обсохнуть.
— Хорошая мысль. — Я осторожно забралась на капот, надеясь, что металл не начнет стонать или что-то еще под моим весом. Наверное, мне следовало просто надеть платье обратно. Это было бы самым умным поступком. Но к черту все это.
Взметнулось пламя, и Джон зажег косяк, затем протянул его мне.
— Затянись, Иди.
Он осторожно протянул его мне, улыбаясь в ответ. Без особых колебаний я поднесла его к губам и медленно, глубоко вдохнула, прежде чем выдохнуть. Изо рта у меня вырвался клуб дыма, и глаза защипало. Затем я безуспешно попыталась откашлять легкое.
— С тобой все в порядке? — спросил он.
Кивнув, я кашлянула в ладонь и вернула косяк.
— Абсолютно. Я бунтарь.
— Ты крута. Вообще-то я тебя немного побаиваюсь.
— Спасибо.
— Тебе надо затягиваться поменьше, — сказал он. — Травка горит жарче табака.
Мы передавали его туда-сюда, расслабляясь у машины и глядя на звезды. Мое тело расслабилось, все мои земные заботы и тяжесть отпали. Мои бедра были толстыми, а живот выпирал. Ну и что. Я была жива, и мне позволено занимать пространство.
— К черту быть несчастной, — сказала я.
— К черту быть несчастной? — повторил Джон, с любопытством посмотрев на меня.
— Да. Абсолютно.
Уголок его рта изогнулся вверх, взгляд задержался на мне. От лица к груди и обратно. По всей вероятности, парень внутренне смеялся над тем, какие у меня красные глаза или что-то в этом роде. Я скрестила руки на груди, почувствовав себя неловко.