Она протянула руку, маня пальцами.
— Просто дай мне свой телефон. Я пошлю ему одно маленькое, краткое сообщение, вот и все. Что-то вроде «надеюсь, у тебя был хороший день и что твой пенис отвалится».
— Нет. Мы не переписываемся с Джоном по пьяни.
Два часа спустя…
— Как ты думаешь, спермотоксикозник — это одно или два слова? — спросила Ханг, покусывая нижнюю губу и изучая экран моего мобильного.
— Ты назвала его спермотоксикозником?
— Изобретательно, не правда ли?
— Да. — Я растянулась на кровати рядом с ней. Потолок, казалось, делал какое-то странное вращение. — Жаль, что я не подумала об этом.
— Как я уже говорила, водка помогает творчеству. Это высвобождает художника изнутри.
— Очевидно.
— Мой брат не обрадуется, что я украла эту бутылку из его комнаты. Хотя на самом деле я не так уж часто пью. И все же мы должны скрыть улики и ничего ему не говорить. И мы определенно не должны позволить моим родителям узнать об этом. — Ее сотовый снова зазвонил, и она схватила его с прикроватного столика. Я восхищалась способностью этой девушки к многозадачности. Кто знает, со сколькими разными людьми она вела текстовые разговоры сегодня вечером?
— О, это мило. Ужин Кэрри и Софии с родителями Софии проходит хорошо.
— Здорово. — Я вздохнула. — Все должны быть счастливы, влюблены и прочее дерьмо.
— Хм. Либо это, либо выпивка и отправка парням образных и гневных сообщений.
— Да.
От входной двери донесся стук. Мы обе вздрогнули и сели, а потом почему-то начали смеяться. Не знаю почему, но в то время это имело смысл.
— Мой брат, должно быть, забыл свой ключ. — Ханг слезла с кровати, и я последовала за ней не только из любопытства, но и из-за того, что хотела в туалет. К счастью, мы еще не переоделись из той одежды, в которой ходили в школу. Никто не застанет меня врасплох в пижаме, для разнообразия.
Дом представлял собой длинное, низко посаженное кирпичное ранчо, стены которого были увешаны большими, яркими, красивыми полотнами. Все картины написаны отцом Ханг. Если бы он был моим родителем, а я увлекалась искусством, я бы тоже испугалась. Он был хорош.
Снова стук во входную дверь.
— Терпение, — крикнула Ханг, щелкнула замком и распахнула дверь.
— Дамы. — Андерс заполнил дверной проем, его улыбка была широкой. — Ты был неправ, Джей Си. Они вовсе не пьяны в стельку.
Что-то внутри меня — мой желудок, моя гордость, я не знаю — опустилось ниже пола. Я схватила Ханг за руку и прошептала:
— Ты сказала им, что мы здесь?
— Андерс обманул меня.
Я нахмурилась.
— Каким образом?
— Он спросил меня, где я живу.
— И в к-каком месте это вопрос с подвохом? — спросила я, сбитая с толку.
Ханг взмахнула руками.
Парень, о котором шла речь, смеялся.
Придурок.
Джон оттолкнул его в сторону, шагнув в коридор. Он не был счастлив.
— Есть какая-то особая причина, по которой вы прислали мне адреса всех клиник по борьбе с ЗППП в штате?
Я открыла рот, закрыла его, а затем снова открыла.
— Ну, знаешь, на самом деле это действительно полезная информация для любого человека.
Он по-прежнему не был убежден.
— И почему ты хочешь, чтобы мой крошечный, бесполезный член сморщился и отвалился?
— Чувак, — засмеялся Андерс. — Это меня рассмешило. И было довольно хорошо.
Ханг ухмыльнулась.
— Это была совместная работа.
— Хорошая работа. — Он поднял свою причудливо большую руку, и они дали друг другу пять.
Потрясающе.
Тем временем в глазах Джона появилось смутно убийственное выражение.
— Иди?
— Как будто ты не знаешь, — сказала Ханг, вся доброжелательность и радость исчезли с ее лица. — Предатель.
Джон просто смотрел на нее, нахмурив брови.
— Эрика, — выплюнула она ему.
— Эрика? — Джон повернулся ко мне. — А что насчет нее?
Я смотрела куда угодно, только не на него. Пол, стены — все это было очень интересно и заслуживало моего немедленного внимания.
— Сегодня днем рядом с твоим шкафчиком, — сказала Ханг. — После всего того дерьма, которое она наговорила Иди. Как ты мог?
Андерс присвистнул, прислонившись к стене и устраиваясь поудобнее.
— Она была так расстроена, что впервые в жизни прогуливала школу, — продолжила Ханг, выпрямляясь во весь рост. — Ее образование разрушено. Из-за тебя.
Ударь меня сейчас, пожалуйста, младенец Иисус.