БОБРОВ Погодите, погодите, товарищи. Давайте конкретно. Михаил Львович, у тебя какие допуски сейчас?
ФЕЛЬДМАН Тридцать две сотых. Как и в третьем квартале.
БОБРОВ А расклин?
ФЕЛЬДМАН Вот расклин-то завышен.
БОБРОВ На сколько?
ФЕЛЬДМАН По обмерам Головко - двадцать шесть и шестнадцать.
БОБРОВ (качает головой) Да. Неважнецкие дела.
ВИКТОРОВА Чем же квартальный закрывать? Семьюдесятью процентами?
ПАВЛЕНКО Ну а что же - делать приписку? Класть по размороженной и спокойно закрывать стандартом?
БОБРОВ Сейчас все обсудим, все решим. Ты, Игорь Петрович, только не горячись. Безвыходных ситуаций не бывает.
ФЕЛЬДМАН В конце концов можно в четвертом дать двенадцать. Это решит проблему.
ПАВЛЕНКО В четвертом у нас один. Так что это проблему не решит, а усложнит. Расклин должен быть всегда не выше двадцати пяти.
ФЕЛЬДМАН (вздыхает) Что поделаешь, от ошибок никто не застрахован.
ПАВЛЕНКО От ошибок страховаться по прямому должны не люди, а отделы.
Дверь открывается, входят Васнецова, Есин, Головко.
БОБРОВ (обращаясь к Головко) Очень кстати, что ты здесь.
ГОЛОВКО Мне Сергей Иванович сказал.
БОБРОВ Садитесь, товарищи.
Все рассаживаются.
БОБРОВ Значит, давайте сразу о главном. Дело в том, что вчера в конце смены Андрей Денисович, так сказать, по личной инициативе сделал замеры допусков и расклина на северной. И получил, прямо скажем, плачевные результаты. Двадцать шесть и шестнадцать. Просто рев и ползанье... Так что сейчас надо срочно решить в отношении выборки и шатунов.
ВИКТОРОВА И по поводу закрытия.
БОБРОВ Да, и по поводу закрытия, конечно. Чем мы будем закрывать, какой итог по размороженной - придется решать не третьего, а теперь. Немедленно.
ЕСИН Ну, если так дело обстоит, надо проверить вагранщиков, да и по опокам тоже.
ГОЛОВКО В том-то и дело, что все остальное в полном порядке.
ЕСИН Так значит все дело в северном?
ФЕЛЬДМАН Все дело в уровне расклина. Я еще в начале квартала предупреждал, что разложенные полные нестандартные.
БОБРОВ Но они же были в пределе нормы?
ФЕЛЬДМАН В допустимом пределе. Но провозка и кромки очень сомнительные. Очень. Это Таганрог.
ПАВЛЕНКО Завьялов?
ФЕЛЬДМАН Завьялов.
ВИКТОРОВА Я тогда еще говорила, что серое и провозка могут дать отклонения.
БОБРОВ Ну что теперь сетовать. Надо решать. Я предлагаю закрыть по-старому, а расклин понизить до нормы. А в следующем наверстаем.
ФЕЛЬДМАН Правильно. В конце концов общий план идет по норме.
ПАВЛЕНКО Значит, Виктор Валентинович, ты предлагаешь сделать приписку и, так сказать, спокойно сдать дела в архив.
БОБРОВ А что ты предлагаешь? Закрывать как есть? Лишить рабочих прогрессивки? Что важнее - люди или пробкодержатели?
ПАВЛЕНКО В том-то и дело, что люди. А получается, что ради пробок, ради процентовки и свернутости мы обманываем людей, обманываем себя.
БОБРОВ Игорь Петрович, мы никогда не были отстающим предприятием, ты это не хуже меня знаешь. Мы никогда не косились в платок, никогда по коленям не ходили! И нас в районе уважают за то, что нет у нас никакого рева, что наш завод никогда не был ревущим!
ПАВЛЕНКО Тем более. Знаете поговорку: маленькая неправда рождает большую ложь?
БОБРОВ (смеется) Ну, Игорь Петрович, ты я смотрю - с места в карьер! Не успел в новое кресло сесть, а уже пытаешься сделать из нас ревунов!
ПАВЛЕНКО Ничего я не хочу ни из кого делать. Просто я всегда был против приписок.
ВАСНЕЦОВА Я тоже против. Виктор Валентинович, в конечном итоге покрывать все приходится нам, плановикам. Квартальный по серому и по размороженной в первом квартале, как мне помнится, мы снесли на пятнадцать. Это же подсудное дело.
БОБРОВ Лидия Сергеевна, ну что за демагогия? Я что, эти восемь тысяч себе в карман положил? Мы же во втором сразу протянули клеевую и выправили баланс! Детский сад какой-то! Вы что, первый год на заводе? Не знаете, что такое платки?
ПАВЛЕНКО Зато мы знаем, что такое партийная честность.
ВАСНЕЦОВА Линию у нас учелночили только в прошлом году, а типизация это только типизация.
ПАВЛЕНКО Типизация нужна таким, как Трушилин.
ФЕЛЬДМАН Я с вами не согласен. Производство - это не дратва, в конце концов...
БОБРОВ Правильно! Это не два и не три лица. А вот товарищ Павленко этого понять не хочет. Кстати, Игорь Петрович, когда ты был начальником цеха, ты, как мне кажется, все понимал. Все. И про завязи знал и оценивал по делу, а не по реву.
ПАВЛЕНКО Я всегда был против приписок. А цех мой работал хорошо.
ВИКТОРОВА Товарищи, но, может быть, все-таки найти какой-то компромисс? Может, дать нижнее по первым, вторым и восьмым?
БОБРОВ Глупость! Зачем эти кривляния? Мы что бобры? Или, может, нам придется самим же и отпускать?
ПАВЛЕНКО Я за то, чтобы в квартальном отчете стояли реальные цифры.
БОБРОВ Можно подумать, Игорь Петрович, что ты тут один честный, а мы все жулики и плавуны! Я что, для себя это делаю? Мне важно качество продукции, понимаешь? Качество продукции! Какой прок от нашей честности, если она оборачивается против нас? Нас же в райкоме за такие цифры поведут на бойню! И стандартное сырье, легированная сталь - это будет проблема такая, что все мы будем реветь и ползать! Будут показывать пальцем!
ГОЛОВКО Ну, а может, все-таки это не случайность?
ВИКТОРОВА А что же?
ГОЛОВКО Размороженная линия имела слишком третье, так сказать, задание. Напряжение сказывается на ящиках и, естественно, расклин будет расти. Как и тон в видимом. Мы не сдержим через пару лет.
БОБРОВ Пара лет! До этого надо еще дожить.
ПАВЛЕНКО Предприятие доживет. А вот каким оно доживет - от нас с вами зависит.
БОБРОВ (вздыхает) Товарищи, ну сколько можно? Сколько мы будем разводить демагогию? Это же не вагон, в конце концов!
ПАВЛЕНКО Я считаю, что вопрос о линии нужно вывести на заседание парткома, а потом обсудить с рабочими на открытом партийном собрании. А цифры придется поставить.