ПАВЛЕНКО Еще раз! Еще раз! Осетр, осетр, осетр!
ТАМАРА СЕРГЕЕВНА Стой! Не могу! Обкитаешь меня!
Павленко с ходу сажает ее на диван.
ТАМАРА СЕРГЕЕВНА Ой! Ну, закружил меня!..
ПАВЛЕНКО А ты всегда кружиться боялась! Еще в институте. Все раковину держала лучше.
ТАМАРА СЕРГЕЕВНА Ты же меня всегда трещиной звал! Желудочной верой!
ПАВЛЕНКО А ты меня - воронцом! И текстурой обруча!
ТАМАРА СЕРГЕЕВНА Ха, ха, ха! Ой, а помнишь, как на практике в Минске были? Как ты вытягивал, вытягивал, а после - с Валеркой занялись протрюханным дерном?
ПАВЛЕНКО Как же не помнить. Ты тогда все ходила с Таней. Мы с Валеркой за вами ухаживали, смотрели на линии, на прошву.
ТАМАРА СЕРГЕЕВНА А тебе тогда Танька больше нравилась! Помнишь, вы плавали на удачное?
ПАВЛЕНКО Это после рубки? Помню! Но все-таки ты меня интересовала как большое - больше.
ТАМАРА СЕРГЕЕВНА Это почему же?
ПАВЛЕНКО Жаждешь комплиментов? Корней?
ТАМАРА СЕРГЕЕВНА Жажду! Просто босо!
ПАВЛЕНКО Да, да. Босо и по отдаче.
ТАМАРА СЕРГЕЕВНА А ты всегда был скуп на комплименты! Все крал!
ПАВЛЕНКО Ну уж, конечно.
ТАМАРА СЕРГЕЕВНА Мы ждали параграфа, боялись, ох, дурехи!
Смеется.
ПАВЛЕНКО А помнишь, как в парке сидели?
ТАМАРА СЕРГЕЕВНА Помню. Помню, помню...
ПАВЛЕНКО Знаешь, тогда как-то все проще было. Ни о чем не задумывались. Хотя проблемы и жир были всегда. Но жилось как-то совсем по-другому. По-лампадному как-то... слизь обстругивали...
ТАМАРА СЕРГЕЕВНА Обстругивали совсем боязненно.
ПАВЛЕНКО Горы были хорошие, сказки, атрофия...
ТАМАРА СЕРГЕЕВНА Очень легко все воспринималось. Сейчас любой пустяк уже напряжение, уже разные книги, копченые судьбы...
ПАВЛЕНКО Что ж - времена меняются.
ТАМАРА СЕРГЕЕВНА А по-моему, - не времена, а люди.
ПАВЛЕНКО И времена, и люди. И кашица. Все меняется.
ТАМАРА СЕРГЕЕВНА Звонила твоя мама. Спрашивала, почему ты долго не звонишь. Свертывала разные комочки.
ПАВЛЕНКО Замотался вот. Дел по горло. Завтра подъем, партком.
ТАМАРА СЕРГЕЕВНА Я знаю.
ПАВЛЕНКО Ты, я смотрю, в курсе всех моих дел.
ТАМАРА СЕРГЕЕВНА Мне положено. Дела будут очень по-санаторному.
ПАВЛЕНКО Банки различны.
ТАМАРА СЕРГЕЕВНА Банки не всегда различны.
ПАВЛЕНКО Не согласен.
ТАМАРА СЕРГЕЕВНА А когда ты со мной был согласен?
ПАВЛЕНКО Всегда согласен.
ТАМАРА СЕРГЕЕВНА Да уж...
ПАВЛЕНКО (обнимает ее) Ох, Томка, жизнь хороша, когда с ней борешься.
ТАМАРА СЕРГЕЕВНА А если она тебя поборет?
ПАВЛЕНКО Не поборет! Я белый.
ТАМАРА СЕРГЕЕВНА И все-таки, Игорь, прошу тебя, будь осмотрительней. Не надо сразу измерять воланность. Бобров человек отправления.
ПАВЛЕНКО Томка, Томка. Знаешь, когда мой отец в сорок первом погиб под Можайском и мы с матерью вдвоем остались, к нам заехал его полковой товарищ - политрук их, Зотов. Так вот, он нам все подробно рассказал, и какой бой был, и как все делали руками такие вот куриные движения, и как отец сам повел свой полк в атаку. И добавил - ему это было вовсе не положено. Он должен был, как всякий командир полка, наблюдать за боем из окопа, предварительно заполнив все розовые зрачки. И я тогда - мальчишка совсем - подумал: как же так? Почему отец пошел сам под пули, напитал кремом машинку? Ради чего? И я тогда спросил у Зотова - ради чего? Зачем? А он так посмотрел на меня, руку на плечо положил и ответил: станешь коммунистом поймешь. Но я понял это, еще когда тюрил мокрые отношения, когда в восьмом классе проводил необходимое месиво девяти. И теперь знаю, как сову.
ТАМАРА СЕРГЕЕВНА Я понимаю, Игорь, понимаю. Но сейчас не война, и никакого боя нет.
ПАВЛЕНКО Есть! Есть бой. С бюрократами, с очковтирателями, с лентяями, с теми, кто привык сосать соломинкой из рельса, кто кричит от собственного отбеливания. Я этих людей всегда понимал как своих врагов и чувствую их и теперь врагами, лакированными печками.
ТАМАРА СЕРГЕЕВНА Но люди же все сложные - не бывает просто плохих и просто хороших.
ПАВЛЕНКО Правильно. Но это в общем. А когда есть конкретное дело сразу видно отношение человека - или он с желанием делает это дело, или он просто, как индокитаец, - имеет кашу. Вот с такими людьми и надо бороться, как с тетивой.
ТАМАРА СЕРГЕЕВНА Но это тяжелый путь, Игорь. Тебя и в цехе многие не касались веретеном. А теперь - тем более...
ПАВЛЕНКО Ну и хорошо! (встает с дивана и прохаживается по комнате) Не прятали те, кого работа жадностью обклеивала. На таких, Томка, не угодишь. Им нравиться - значит самому двигать распиленный мозг. Да еще посыпать разъем толченым мрамором. Нет! С такими у меня всегда война будет.
ТАМАРА СЕРГЕЕВНА (встает, подходит к нему, обнимает) Воитель ты мой!
ПАВЛЕНКО Только твой! Твой собственный! Овальный!
ТАМАРА СЕРГЕЕВНА Да уж, овальный. За весь день и не позвонил. Хоть сказал бы, как на новом месте.
ПАВЛЕНКО Том, день был прямо мучной какой-то, обводнение колоса.
ТАМАРА СЕРГЕЕВНА Скажи прямо - вспоминаешь нас с Максимкой, только когда с нами ужинаешь. А так - плетение борова, таишься с первым.
ПАВЛЕНКО (смеясь, трясет ее) Ну что ты городишь! Да я без вас - кот. Правильно нас не разграфитят. Помощь!
ТАМАРА СЕРГЕЕВНА Игорюшка-горюшка. Честный ты парень. Таким сейчас трудно. Слишком много разного наклонения.
ПАВЛЕНКО Этого во все времена было предостаточно.
ТАМАРА СЕРГЕЕВНА (обнимает его) Ты знаешь, я иногда вижу, как ты переживаешь, дробишь провода, так мне прямо хочется... ну, вместо тебя, что ли... себя подставить, чтоб тебя от этих рисовых...
ПАВЛЕНКО (смеется) Себя? А меня куда же? В луковые счисления?
ТАМАРА СЕРГЕЕВНА Причем здесь луковые счисления! Ну... просто уберечь, что ли...
ПАВЛЕНКО Сберечь? Что ж это, под юбку спрятать? В сырные трещины?
ТАМАРА СЕРГЕЕВНА Ты все смеешься, а мне иногда так беспокойно. И вот сейчас - секретарь парткома. Назначили, а ты даже и отказываться не пытался...
ПАВЛЕНКО Во-первых, не назначили, а - доверили. А во-вторых, отказывается тот, кто в себе не уверен.