— Здравствуйте, — сказала Ягода, уперев переднее колесо в колено Рада. Она опустилась одной ногой на землю, достаточно высоко оголив покрытую золотистым пушком ногу. Стоил стыдливо отвернулся и почесал бороду. Рад нажал на кнопку звукового сигнала ее дамского велосипеда. Ягода приняла его жест как знак внимания, благосклонно улыбнулась, однако так и не сказала, зачем их остановила.
— Как у нас с репертуаром? — спросил Рад.
— Кто хочет меня послушать, милости просим. Вы разве не знаете, как проехать к ресторану?
— Когда ты поешь, мест свободных не бывает, — сказал Стоил.
— Я вас посажу за свой столик, — пообещала Ягода.
У главного входа в школу показалась Марина. Она было направилась по тротуару к дому, но, заметив троих, остановилась, неумело изобразила неожиданность встречи, быстренько заглянула в свою сумочку в возвратилась на школьный двор — сделала вид, будто что-то забыла. Она не выносила Ягоду: по селу ходили слухи, что ее отец по ночам навещает эту женщину. Певица жаловалась на одиночество и скуку; ее хозяева убили собаку, и теперь она боится ночной тишины.
— В бакалее продают белергамин, — сказал Рад. — Без рецепта. Помогает от бессонницы.
Ягода со злостью нажала на педаль велосипеда.
Стоил отошел на несколько шагов вперед и читал некролог, приклеенный на бетонный столб.
— Ты почему меня оставил? — спросил Рад.
— Пугает она меня, Радко… Да она как первомайская трапеза — и вегетарианец согрешит.
Рада трогало доверие к нему сельчан. Сомнения, с которыми он прибыл в Песноево, тогда переставали мучить. Он мог убивать время в созерцательном бездействии, жить жизнью молодого пенсионера, а тут вот работы по горло… Но он был доволен собой: «Да, так я действительно живу, со мной воспоминания об отце, постоянный взгляд матери!»
Причастен ли Ангелия Тонков к драме его отца? Порой Рад оправдывал Тонкова, был готов на все махнуть рукой и отступиться. Однако разум протестовал: «Нет, еще нет… Не смей даже думать! Он должен мне ответить, тогда…»
10
Он думал о том, что оставалось завершить или предстояло предпринять. Перец, мята, кукуруза… Поле требует рабочих рук, машин, постоянных забот и хлопот. Ангелия следил за ним, улыбаясь: «Э, Рад, посмотрим тебя в беге на длинные дистанции. Посмотрим тебя в нашем деле…»
Рад догадывался: председатель доволен оборотом, который приняли его отношения с Мариной. Однако его волновал вопрос: что дальше?
Рад не встречался с Мариной почти целую неделю. Она избегала его или затеяла какую-то игру. Однако село не город, где трудно порой найти нужного, желанного тебе человека.
В понедельник вечером она вышла из кондитерской, направляясь к пешеходному мосту через реку, и тут нос к носу столкнулась с Радом.
— Встреча в узком месте, но я имею преимущества, — пошутил он. — Пойдем к Стиляну?
— Много работы, — отрицательно покачала головой Марина.
— Как проводишь время? Как твои дела в школе, слушают тебя ученики?
Перебирая звенья браслета у часов и не отрывая глаз от циферблата, она ответила:
— Меня слушают… так же, как ты.
Между ними восстановилось доверие, невидимые нити сплетались в узел. Она снова была мила, он даже забыл, что у него важное дело.
Рад попытался взять ее под руку.
— Оставь, люди увидят.
— Действительно, — отстранился он.
Марина подхватила его под руку. Весело засмеялась:
— Ты знаешь, отец собирается продать дом. Только одну комнату хочет оставить для себя.
— Ангелия — квартирант в собственном доме? А мы будем жить в городе?
— Будем ездить на работу, возвращаться. Переодеваться и — на концерт, в театр. Чудесно будет… Деревня только для пожилых людей и детей, молодые должны жить в городах. Ты знаешь, мои подруги выращивают помидоры, перец, разводят фисташки…
— У тебя есть близкие подруги?
— Каждый готов подружиться со мной, чтобы иметь какую-то выгоду. А ты, если останешься здесь, будешь топтать поле со своей сумкой через плечо.
То, о чем говорил один, другой считал неприемлемым. Все путалось, нарушалось, а в целом, может быть, сближало их и доставляло радость.