— А ну, Николчо, посмотрим на тебя! С десяти шагов!
Мы все становились за спиной Топала Джендо. Только Николчо шел к большой вербе, отмерял десять шагов, вздыхал полной грудью и храбро бросал нож. Чаще ему не удавалось попасть в цель; сконфуженный, он бежал, чтобы подобрать нож.
— Есть еще желающие? — спрашивал нас Топал Джендо, переводя взгляд с одного на другого.
Находились еще один-два, пытались кинуть нож в цель, но чаще всего промахивались. Тогда он вставал, отмеривал двадцать шагов, выпрямлялся и, ощупывая посеребренную рукоятку, говорил:
— Рука должна чувствовать оружие… Нужно рассчитать, сколько оборотов должен сделать нож в воздухе, а потом бросать, вот так…
Блеснув на солнце, нож летел точно в цель и впивался в дерево так глубоко, что никто из нас не мог сразу вытащить.
— Солдат должен уметь бросать нож… Для этого учу вас сейчас!
Потом наступал черед рукопашному бою. Топал Джендо строил нас в две шеренги, вручив каждому толстую суковатую палку. Показывал, как нужно держать оружие, как отбивать удары сверху и снизу, как обманывать противника, чтобы сбить его или проколоть штыком. Разгоралась лютая схватка: приглушенные крики, глухие удары деревянных дубинок, топот быстрых мальчишеских ног. А когда дело доходило до серьезного, наш учитель повелительно поднимал руку и наши деревянные ружья укладывались на траву. А для успокоения нервной системы делали «пастушьи» прыжки. И так каждый день… Топал Джендо терпеливо давал советы, показывал, рассказывал. Казалось, он был врожденным учителем. Каждый его урок начинался и заканчивался словами: «Болгарии нужны солдаты… Она ждет вас!» И мы, будущие воины, сражались врукопашную, бегали по горам, перебирались через овраги, залезали на деревья и скалы, тренировались с ножом, осваивали верховую езду. И все эти трудные, но веселые игры происходили в полдень, в самую жару, когда скот, который мы пасли, искал прохладу и тень.
— Скажи мне, Пенчо, почему Василия Дякону прозвали Левским?
И Пенчо отвечал, как на уроке, громко и четко.
— А сейчас посмотрю, какие из вас получились львята, — весело говорил он и вел нас в ближайший овраг. Внизу водные потоки промыли такие рвы — просто загляденье.
— Подождите, попробую со своей хромой ногой, — подходя ко рву, говорил с улыбкой Топал Джендо и, оттолкнувшись здоровой ногой, летел на другой берег. — Ну а теперь по одному — марш! И посильней отталкивайтесь, сила вас перенесет через любую пропасть!
И мы прыгали. Один, два, три раза. Большим позором считалось, если кто сваливался в ров. Все начинали смеяться, а Топал Джендо подавал неудачнику руку и спрашивал, не ушибся ли.
— На войне всякое бывает… А ну, герой, еще разок! Сейчас перескочишь!
И снова спускаемся в овраг. Его добрый взгляд придавал нам силу. Затем мы шли к Глубоким прудам, а по пути играли в чехарду. Опять бег, возня и смех.
— А теперь раздевайтесь… и в воду! — командовал наш учитель.
Вмиг сбрасывали с себя свои неказистые штанишки и рубашки и бултыхались в прохладную воду. Только Топал Джендо оставался на берегу и не спускал глаз с пруда.
— Эй, не заплывай на глубину, у меня нет желания мочить свои шаровары! — покрикивал он временами на какого-нибудь слишком увлекшегося пацана. — Когда придет время, я сам заставлю вас переплывать этот пруд.
Когда мы, накупавшись, выскакивали из воды, он строго командовал:
— А теперь попробуем на глубине, кто быстрей переплывет. — И добавлял: — А ты отдохни! Смотри, нос посинел, Завтра посоревнуешься, а сейчас беги к малышам!
Он снимал свою шапку, ударял ею о землю, и старшие бросались в воду. Кто «по-собачьи», кто «по-лягушачьи», яростно работая руками, старались первыми добраться до противоположного берега. Награда победителю была известна заранее — блестящая гильза от ружья лесного сторожа.
Любую нашу деятельность Топал Джендо не оставлял без поощрения. Пока мы занимались военными упражнениями, трое из нас стояли на посту и стерегли стадо. В их обязанности входило присматривать, чтобы коровы, напуганные оводами, не разбежались, а главное — чтобы собаки не добрались до наших узелков с харчами. Трудно было стоять на посту, когда другие играют или купаются. Но за это часовые имели право на мужскую радость — подержать в руках его черногорский револьвер, нож с посеребренной рукояткой и железный кавал. Это было, в сущности, все богатство Топала Джендо. Но он с готовностью доверял его только тем ребятам, которые оставались на посту.