— У разведки свои законы, господин капитан, — ответил этот неугомонный человек.
Игнатов мучительно размышлял об этом незавершенном разговоре. Он смотрел в окно на удаляющегося полевого сторожа — щуплая невысокая фигурка мелькнула и растаяла в темноте за воротами. Сердце Игнатова сжалось от неясного, но недоброго предчувствия. Он все еще не понимал: то ли его приятель пошутил, то ли под хмельком был, то ли просто раздражен и обижен.
Красново засыпало. Засветившиеся после выстрелов окна одно за другим гасли. Затих лай собак, и над ложбиной воцарился вечный невнятный шепот Сарыдере.
8
Караосман ждал Славеева, притаившись в бурьяне возле самой его квартиры, вымокший и злой. Он не забрался в погреб, хотя не имел оснований сомневаться в Славееве. Но сейчас, после того что случилось у Саира, он не имел права верить и ему. Говорить о предательстве было рано, тем более что Славеев его предупредил, а после этого стрелял высоко в воздух. Но и это еще не было доказательством его преданности. Вот почему Караосман занял позицию, которая позволила бы ему улизнуть в случае ловушки и отсюда, от квартиры урядника.
Вскоре на улочке показался Славеев. Он осторожно вошел во двор и нерешительно направился к погребу. Караосман, подождав, выпрямился и нагнал хозяина у самой двери.
— Здравствуй, — сухо сказал он, входя.
— Кара?.. Ну как, все нормально?
— Кто подстроил эту пакость? — прорычал в ответ Караосман. — Вспомни-ка, что сам говорил. Ловушку мне приготовили? — Он положил автомат возле подушки, снял пояс с гранатами, вытянулся на шкуре. — «Сняли засаду»? Хорошо же вы ее сняли!
— Но я же сделал все, что мог! — воскликнул Славеев, садясь на мешки.
Вопросы Караосмана звучали как на допросе, но Славеев знал нрав этого человека и молча проглотил обиду. Он смотрел в темноту тревожными, широко открытыми глазами, словно пытаясь понять сущность слов «Кто подстроил эту пакость?». Прижавшись затылком к стене, урядник думал: «Кто ты такой? Зачем ты здесь? Чтобы я, дурак, плясал под твою дудку?»
— Да знаю, — сказал Караосман. — Я слышал, когда ты крикнул «Стой!».
— Хочу тебя предупредить: засада на сеновале не снята, — сказал Славеев.
— Значит, подпоручик хитрит, — пробормотал Караосман уже более дружелюбно.
Славеев не сомневался, что Караосман не только поймет его, но еще и похвалит. Однако тон, в котором тот начал разговор, его обидел. Он вздохнул.
— Что-то ты, приятель, нос повесил, а? Не принимай к сердцу.
— Да я и не принимаю. Только вот что-то здесь, внутри, бьет меня, точно кулаком! Спать ложусь, а глаза не закрываются. Ты спроси меня, как я утро встречаю. На кой черт мне твои деньги! Мне змеи снятся под этими деньгами. Вчера вечером…
Караосман приподнялся на локте.
— Ты пил?
Он хотел посмотреть в глаза уряднику, но было слишком темно.
— Всего рюмку, — ответил Славеев. — Иначе такие мысли в голову лезут…
— Послушай, приятель, иди-ка ты спать. Возьми себя в руки. Путь у нас с тобой один, дороги назад нет. И не усердствуй с выпивками. Договорились? — Караосман похлопал его по плечу. Он успокаивал Славеева, но сам уже не был спокоен после его сообщения.
— Устал я, — сказал урядник.
— И в нынешнюю ночь, приятель, спать не придется. Ты берешься помочь мне в одном неотложном деле?
— Ну если оно, мне по силам…
— Пойдешь к Саиру. Скажешь Асине, что на сеновале засада.
Караосман подробно объяснил, как надо действовать, написал при свете фонарика короткую записку и выпроводил Славеева.
Он давно искал случая еще раз серьезно его проверить. И Асину, конечно: не попала ли она в расставленные Заниным сети? В записке не было ничего секретного. Славеев должен был войти в дом Саира, несмотря на то что на сеновале засада. Это был риск и для самого Караосмана. Какую цель он преследовал? Асина (если только она не оказывает услуги разведчику-пограничнику) через Айшу сообщит ему о записке, полученной от неизвестного. И наоборот: если Асина работает на Занина, то к нему тоже поступило бы сообщение о записке, но уже по другому каналу: Асина — Нана — Занин — Славеев.
Подождав, пока урядник отойдет подальше, он бесшумно открыл дверь и исчез во тьме.
Было уже далеко за полночь, когда Славеев пересек двор лесничества и вышел на изрытую дождевыми потоками улочку. Прежде чем идти к дому Саира, он хотел убедиться, что Занин в штабе.
Красново тонуло в ночном мраке. Все еще моросило. Тучи, поредевшие, рваные, цеплялись за вершины горных хребтов. Откуда-то со стороны мельницы хрипло пролаяла собака, потом снова все стихло. На повороте к штабу возник, будто тень, маленький человечек: опираясь на длинную палку, он прижался к изгороди и, увидев урядника, поспешил за ним следом, стараясь не привлекать к себе внимания.