Красново затихало.
Когда Караосман и Славеев решали в подвале судьбу Игнатова и Занина, те уже собирались уходить. Надо было угомонить Пармака, порядном подвыпившего, — он непрерывно затягивал одну и ту же песню «Тесны, тесны дороги…» Рядом снова появился Тимчо Алиев. Он приблизился к Игнатову и что-то прошептал ему на ухо, Офицеры сразу же покинули торжество, провожаемые звуками гайд и барабана.
Песни и оркестр замолкли, женщины потащили своих мужей по улицам. Последними остались Пармак и его жена. Она собирала посуду в большую пеструю сумку, а он, пел, стоя лицом к освещенной главной улице. Наконец и они двинулись домой. Пармак время от времени останавливался, поднимал голову к электрическим лампочкам, широко раскидывал руки и начинал ослабевшим, сиплым голосом: «Тесны, тесны дороги…» Его жена возвращалась, брала его под руку и снова упорно вела за собой.
На главной улице Пармак вырвался, обвил руками столб, поднял глаза к светящейся лампочке и снова запел, шатаясь на подгибающихся ногах.
— Да замолчи ты, хватит срамиться! — тянула его жена, но руки Пармака крепко держались за столб, а из глаз текли слезы: — Да замолчи же ты! На кого ты похож! Нализался! И как только вам в глотку лезет!
— Загорелось! — Он раскинул руки, и тут жена отодрала его от столба. — Смотри, смотри, светит!
Не прошли они и сотни шагов, как снова зазвучал хриплый голос: «Тесны, тесны дороги…»
27
В кабинете Игнатова уже ждали вызванные по тревоге офицеры, унтер-офицеры и урядники. Услышав в коридоре шаги, Стефанов, только что вернувшийся после проверки патрулей, подал команду «Смирно!».
— Вольно! — сказал, входя, командир. Он подождал, пока все расселись, улыбнулся. — Ну что ж, при тревоге расстались, при тревоге встречаемся! Граница… В госпитале была одна очень миленькая сестричка. Перед тем как всадить иголку, она спрашивала: «А когда, капитан, бывают у вас на границе спокойные минуты?» Перед тем как ойкнуть, я отвечал: «Когда мы в больнице, дорогая!..» Простите за лирическое отступление, — Игнатов посмотрел на поручика, кивнул ему: — Докладывайте, поручик!
Стефанов, встав перед оперативной картой, склонил голову, будто вспоминая что-то очень важное, ткнул кизиловой указкой в красный флажок, обозначенный номером 5.
— В два часа десять минут ночи, — сказал он, — в пятистах метрах западнее пятого поста, проходя вдоль пограничной полосы, наш патруль в составе ефрейтора Арляева и рядового Нанева был обстрелян из автомата неизвестными лицами, которые немедленно отступили с нашей территории, перейдя границу в районе Чупки. Патруль начал ответную стрельбу и продолжал несение службы до прибытия резерва с поста. В то же время в километре восточнее поста была открыта стрельба по нашей территории — также из автомата. Направленные туда с двух постов — пятого и шестого — патрули немедленно произвели осмотр местности, но не обнаружили никаких следов и вернулись. Я поднял по тревоге весь личный состав и распорядился, чтобы оба поста усилили патрули и не поддавались на провокации. Чтобы использовать резерв штаба, я предлагаю…
— Минуточку, поручик! — прервал его Игнатов. — Стрельба одновременно с двух сторон поста?
— Так точно!
— Нарушение границы? Или провокация? — Капитан смотрел на него спокойно.
— Я уверен — провокация.
Игнатов выпрямился, достал из пачки сигарету, закурил, медленно подошел к карте. Поручик отступил на шаг и подал ему указку. Все взгляды устремились на кончик кизиловой палочки, уткнувшийся в какой-то пункт на соседней территории, затем он пополз к границе, пересек ее в том месте, где краснел флажок, обозначенный номером 5, врезался в болгарскую территорию, сделал резкий поворот и, достигнув Белтепе, наискось спустился к Краснову.
Стефанов недоумевающим взглядом следил за острием указки. Стулья заскрипели, в кабинете послышался тихий шепот. Капитан подал указку поручику и, возвращаясь к письменному столу, сказал:
— Я продемонстрировал вам предполагаемый — если не точный! — путь Караосмана.
Подчиненные уловили в голосе Игнатова спокойствие, которого раньше ему не хватало на таких совещаниях. Всем казалось, что он изменился.
— Бандит ведь прошел через сам пост, — сказал только что назначенный подпоручик Пеев, командир штабного взвода.