— Доктор! — Саир развел руками. — Это правда?
— Без эмоций, дорогой! Одевайтесь и собирайтесь в дорогу. Если вы настаиваете, мы можем взять ее с собой. Но помните: риск велик.
— Доктор Кабаков, я этому солдату…
— Никаких распрей с солдатом. Иначе я вас оставлю.
— Да не о солдате я. Я спрашиваю об Асине.
— Не спрашивайте, а действуйте. Машина будет здесь с минуты на минуту. Берете с собой Асину?
— Ну а как же?
— Тогда собирайтесь. Бегом! Вы что, не понимаете, что секунды решают нашу судьбу!
33
Доктору Кабакову в эту ночь просто повезло: санитарная машина, под прогнившим брюхом которой трое механиков лежали целую неделю, была отремонтирована за два часа до того, как он ее вызвал; снесенный паводком мост на Черной реке был восстановлен солдатами тоже в этот же день; после полуночи милицейский пост на развилке проверял какую-то грузовую машину и вообще не остановил знакомую здесь всем «скорую помощь», пропустив ее, и она поползла по крутым дорогам наверх. Внизу, в тесном ущелье, покрытые ночным мраком, остались город, лесопилка, вилла. Осталось прошлое — будущее было впереди, и стонущий мотор тащил туда машину, освещая слабыми фарами разбитое глоссе. Шофер, худощавый немолодой мужчина, крутил баранку, то и дело поправляя указательным пальцем круглые стеклышки очков, и тер слезящиеся глаза, бормоча:
— Только капли никак не помогают. Все время слезятся. Памятка со времен войны. Взрывная волна, песок. До чего грязная дорога!
Справа от него сидел Саир — мрачный, неразговорчивый, он держал на коленях парабеллум, замотанный в старый плащ Кабакова.
— Так, значит, до Липины? — спросил шофер. — Хоть бы поскорей дело сделать — да назад. Жену я оставил больной. Умудрилась среди лета простуду подхватить. Затемпературила. — Он подождал, посмотрел на мрачного человека, который с самого начала возбудил в нем подозрения в связи с этой внезапной, даже загадочной поездкой, и, убедившись, что тот рта раскрывать не собирается, добавил: — Нас с доктором старая дружба связывает! Еще с войны. Скопле, Битоля…
Позади, в широком, отвратительно пропахшем лекарствами и бензином кузове, сидя друг против друга на жестких скамьях, Кабаков и солдат крепко держались за ремни. Асина тряслась на матраце, постланном на полу и закинутом к стенке кабины так, чтобы на него можно было опереться. Перед носом Асина держала платочек.
— Бензин лечит, дорогая, — утешал доктор испуганную женщину. — Вопрос самовнушения! Знаете, у меня был интересный случай. Раненый солдат. Было это у Битоли, а моей сумки с медикаментами нет! Положили мы раненого в машину около какой-то канистры с бензином…
Машина замедлила ход, остановилась. Кабаков прервал свой рассказ, сунул руку в рюкзак и, вытащив обойму, дал ее солдату.
— Приготовь оружие, — сказал он. Потом, опять покопавшись в рюкзаке, что-то еще оттуда достал. — Мы выйдем ненадолго, дорогая.
— Доктор, по старой дороге, — подал голос шофер, когда они вернулись к машине, — или по новой?
— Давай по старой! — бросил Кабаков. — Через Дрогулицу, Ливади, Просеку. И не останавливайся без моего разрешения.
Машина снова понеслась по шоссе.
— Верните обойму, молодой человек, — сказал любезно доктор. — Есть одно военное правило: когда садишься в машину — разряди оружие! Вот так, пусть себе лежит в рюкзаке. Это правило я пунктуально соблюдал, еще будучи солдатом. Вы, дорогая, надеюсь, уже привыкли к запаху?
Казак поставил автомат между коленями, сжал зубы. Еще один подходящий момент был упущен — выстрелить по очереди в каждого, завернуть машину в Красново. Оставалось лишь надеяться на то, что где-нибудь подальше на дороге их все-таки остановит милицейский патруль или патруль из группы содействия. Он был растерян, несмотря на то что так долго ждал этого «бегства». Что ж, пока оставалось терпеливо выжидать.
Машина проехала мимо дороги к пограничному селу Липине, а через километр начала подниматься по склону. Туннели из нависших сосновых веток мешали ходу, машина переваливалась, как лодка в волнующемся море, и вдруг ее передние колеса куда-то провалились. Шофер удержался за рулем, но Саира бросило вперед. Пистолет при этом упал около рычага переключения скоростей. Шофер, которого уже одолевали мрачные предчувствия, быстро взяв себя в руки, поправил сползшие очки и пробормотал:
— Надеюсь, доктор не ударился. Ну и дорожка! Надо взглянуть, в какую же яму мы колесами угодили.