— До свидания, господин капитан…
37
За Эньовой могилой, там, где граница образовывала дугу, на болгарской территории ее пересекла древняя Римская дорога. После маленькой седловины, где дорога спускалась по южному склону горы, стоял огромный, очень старый, сожженный молнией дуб. С двух его сторон, к востоку и к западу, по ту сторону границы больше чем на километр простиралась ровная полоса земли, огороженная двумя рядами колючей проволоки.
Ничейная, заросшая бурьяном и усеянная противотанковыми и противопехотными минами полоса — нестертое пятно прошедших лет — была сейчас под особым наблюдением. По сведениям, полученным от Асины, именно через минное поле банда Караосмана переправлялась на нашу территорию, используя специально расчищенный для этой цели проход. Капитан устроил засаду. Уже вторые сутки ждали здесь, замаскировавшись, солдаты и унтер-офицеры. В этот капкан — так назвал его Занин, — представлявший собой подкову, открытая сторона которой упиралась в два конца минного поля, должны были войти Караосман или его люди — человек десять, скрывавшиеся в пещере по ту сторону границы. Руководил операцией лично Игнатов, помогали ему Стефанов и Занин.
После прошедшего дождя потеплело, и ночь, тихая и ясная, благоприятствовала скрытому наблюдению. Опершись спиной о старый дуб, Игнатов мечтательно смотрел вокруг — на тихое теплое небо, усеянное крупными звездами, на очертания горизонта, похожие на волны зеленой лавины, которая, залив окружающие хребты, сползла по ним и застыла. Впереди, на расстоянии одного броска, притаилась смерть, врытая в землю, вплетенная в низкие колышки с тонкой ржавой проволокой. Над ней тихо звенела убаюкивающая песня сверчков. В эту волшебную ночь Игнатов не мог бы уснуть, даже если бы хотел. Он не боялся ни Караосмана, ни его банды, боялся, что взрывы спугнут эту тишину, и все живые существа, уснувшие в своих дуплах и гнездах, разбегутся, оборвется песня сверчков, и пограничная полоса превратится в безжизненную зону, пропахшую порохом…
Ровно в час ночи на другом конце минного поля показалась тень. Постояв некоторое время, человек исчез в зарослях. Мгновение спустя появился другой — пригнувшись, он тоже скрылся в бурьяне. Игнатов подтянул к себе автомат, залег, приготовился. Через минное поле, как призрачные тени, медленно двигались четверо. Едва они достигли середины полосы, на левом фланге, словно давно притаившаяся птица, вспорхнула и, зашипев, распустилась красная ракета. Подкова взорвалась, и огненные стрелы обрисовали ослепительную дугу. Ракеты вспыхивали одна за другой, освещая попавших на минное поле людей, которые, пытаясь вернуться назад, уже не выбирали дороги. Раздался адский грохот, и над местом, где из стороны в сторону шарахались бандиты, взметнулся огненный столб, который медленно раскрывал серый дымный зонт, подобный обгоревшей кроне старого дуба. В ветвях деревьев зашумели комья земли и стальные осколки.
Залегший около дуба капитан мог только ждать, издали наблюдая смертоносное зарево.
— Поручик, зеленую! — приказал он наконец.
В небе рассылался зеленый, букет. Потом наступила напряженная тишина. «Кто-то подорвался на мине», — подумал Игнатов и попытался встать, но новый выстрел с соседней территории заставил его прижаться к земле. Из седловины, с той стороны границы, мигнул свет, через минуту снова в снова. Как ни напрягал командир зрение, больше ничего не было видно. Пахло порохом. Со стороны долины подул холодный ветер. Звезды мерцали совсем низко над землей. На востоке стал виден горизонт, небо светлело. По веткам обгоревшего дуба прыгали ранние воробушки.
И на этот раз среди четверых бандитов, подорвавшихся на мине и изрешеченных пулями, Караосмана не оказалось.
38
Через два дня после успешной операции возле Эньовой могилы Занин приехал в Липину. Разбросанные по склонам домишки с прогнившими деревянными крышами видны были не только от границы, но и с соседней территории. Римская дорога, которую обозначали только мелкие камешки, утонувшие в диком чебреце, минуя село, поднималась вверх, к Эньовой могиле.
Подпоручик спешился у здания общины, отдал солдату поводья и, взбежав по лестнице, вошел в кабинет, полный людей. Громко говорили о какой-то лесосеке. Эмин, молодой кмет — веселый, улыбчивый черноусый мужчина, — прекратил разговоры, махнув рукой односельчанам, чтобы расходились. Он сердечно встретил пограничника.