— Ну вот, наконец-то и о нас вспомнили, господин подпоручик! — воскликнул он. — Я уж начал думать, что вы нас забыли. Проходите, садитесь, рассказывайте, какие новости.
Занин был в хорошем настроения, и его смуглое лицо светилось. Сев напротив кмета, он достал сигареты. Закурили.
Эмина подпоручик знал с самого начала службы в этом крае. Много ночей провели они около границы. Оба были уверены, что в Липине у Караосмана очень активный помощник, обнаружить которого пока не удавалось.
— Что за стрельба была наверху прошлым вечером? — спросил Эмин. — Мне показалось, стреляли с той стороны.
— Делать им больше нечего, вот и стреляют.
— Давно что-то не слышно об этом мошеннике.
— Хорошо свое дело знает. — Подпоручик, смяв окурок в черепаховой пепельнице, спросил: — За сколько времени ты можешь собрать своих людей?
Эмин посмотрел на него смущенно, ответил:
— За полчаса. Сегодня пятница, все в селе.
Кмет тут же вышел, поняв, что это приказ.
Занин знал Эмина по процессу против мясника Касима, осужденного на двадцать лет тюрьмы за нападение на пограничный пост у Шилы. В том нападении участвовал и брат Эмина, которого он сам поймал и передал властям. После процесса Эмин стал кметом Липины и командиром группы содействия. Занин полностью ему доверял. Однако при организации засады, устроенной у Эньовой могилы, он решил ничего не сообщать липинцам: хотел проверить результаты одной маленькой и в общем примитивной уловки.
Липинская группа содействия славилась своей дисциплиной — все двадцать пять ее участников собрались меньше чем за полчаса, построились перед зданием общины и ждали приказа. На правом фланге стоял вытянувшийся в струйку кмет с «манлихером» через плечо. Только у него и была такая винтовка, у остальных же — охотничьи двустволки разных калибров.
Занин медленно спускался по лестнице, разглядывая строй. Эмин шагнул навстречу.
— Очень быстро. Но слишком хорошо одеты! — сказал подпоручик. — Надо будет оставаться в засаде двое-трое суток.
— А мы-то в мечеть собрались! — усмехнулся Эмин, осматривая строй. — Подумали, что это просто учебная тревога.
Посмеявшись, разошлись переодеваться.
Эмин жил недалеко от здания общины, около мельницы, он вернулся первым — в галифе из серой домотканой шерсти, поношенных, но еще крепких, и в старой куртке. Занин предложил ему закурить, но вдруг увидел на галифе, над коленом, узкую белую полоску масляной краски, еле заметную. Рука подпоручика, протянутая к Эмину с сигаретой, дрогнула.
В ту ночь, во время операции у Эньовой могилы, Занин велел натянуть, через овраг, на дне которого пролегала тропинка, бечевки, смазанные белой краской. Эта хитрость помогла бы выяснить, кто из Липины ходит ночью к границе. И вот оказалось — сам Эмин, кмет! Подпоручик закурил, поднес огонек кмету и заговорил о приближающемся охотничьем сезоне.
— Стадо кабанов появилось, — сказал Эмин. — Картошку нашу всю перерыли. Нужно бы устроить облаву.
— Где зла не ждешь, там оно и появляется, — многозначительно сказал Занин, но Эмин, конечно, не уловил скрытого значения его слов. — Действительно, нужна облава.
Разведчик ждал, когда соберутся остальные, чтобы посмотреть, нет ли еще у кого белых пятен на одежде. Он был растерян, и какие только мысли не приходили ему в голову.
— Построить их? — спросил Эмин, когда все явились.
— В одну шеренгу, — кивнул подпоручик. — Я проверю оружие.
Двигаясь вдоль строя, Занин внимательно осматривал людей, но ни у кого не увидел ни белых полосок, ни пятен масляной краски. Эмин шел за подпоручиком и шутил, когда тот осматривал допотопные ружья на конопляных веревках вместо ремней:
— Когда нажмешь на курок, Хари, отворачивайся: если что и оторвет, то хотя бы бороду, а не голову! А из твоего ружья, Азо, и разу выстрелить не удастся. Выброси его.
— Ладно, отпускай людей, — сказал Занин. — Сегодня день молитв. Идите молитесь.
— Будем молиться за то, чтоб вы нам оружие дали. Скорее бы по Караосману панихиду отслужить! — прервал его, улыбаясь, Эмин.
— И об этом молитесь, только по-настоящему, — ответил подпоручик и, простившись с каждым, направился к привязанным под сосной коням.
В эту пятницу, в день молитвы, Занин сделал в Липине большое дело.