Казак кивнул.
— Повтори!
— Найду Эмина, скажу: «Я за ягненком».
— Идти будешь только по реке, с камня на камень, до подвесного моста. Там всегда засада. Обойдешь его, но только со стороны луга. Увидишь мост — и ползком! Когда перейдешь дорогу, иди прямо через сосновый лесок, оттуда выйдешь на Римскую дорогу. Дальше знаешь!
— А что с Эмином? — спросил Казак.
— Он тебя дальше отправит. Ну, помоги тебе аллах!
Маленькая серна появилась откуда-то и остановилась на холмике. Станислав, осторожно достав из кобуры наган, прицелился. Серна стояла и смотрела на него, будто позируя, уверенная, что он не будет стрелять.
— Эх, животинка! В плохом месте ты мне попалась! — вздохнул Станислав. Он положил оружие на колени, проследил взглядом за серной, гордо скачущей к пограничной полосе.
Наган у Станислава был уникальным. Старый трофей, подаренный майором Грейсом, он мог стрелять и единичными выстрелами, и очередями; регулировать это можно было с помощью рычажка на перламутровой рукоятке. Подробно объяснив Казаку, как пользоваться наганом, он вдруг спросил шутливо:
— Дать его тебе, а?
— Неплохо бы такой иметь, — ответил Казак, перекидывая с ладони на ладонь неизвестно где и когда сделанное оружие.
— Заслужить надо! — сказал, ложась на спину, Станислав. — Дай-ка! — Он вложил наган в кобуру, как всегда не закрыв ее, чтобы можно было быстро выхватить при случае. — Если выполнишь задание и, бог даст, вернешься, шеф, может, и тебе подарит что-нибудь подобное. А пока не нужно тебе оружия. Отдыхай.
Казак лег рядом со своим проводником и устремил взгляд в небо — синее и чистое, оно как будто давило на него. Через час или два он будет у Занина, и придется сказать ему, что он не оправдал доверия.
— Когда спустишься вниз, помни: эта ложбина охраняется, но патруль приходит туда только к полуночи, в четыре уходит. Ты поторопись, чтоб войти в Липину до девяти.
— А если все-таки наткнусь на патруль?
Интересно было, что же ответит господин Станислав на этот вопрос.
— Этого не должно случиться!
— А если меня схватят?
— Таблетка, мой мальчик. Не забывай о ней, если хочешь, чтобы тебя не сожгли живьем. Только за то, что Караосман сопровождал тебя до границы.
Казак не слышал, что говорил дальше этот человек, «господин Станислав». Кровь шумно ударила ему в голову, как будто кто-то включил механизм крутящегося стула у Грейса, на котором его пытали. Закрыв глаза, он расслабленно опустился в траву.
Караосман гнусавил, казалось, он где-то очень далеко:
— Тебя сто раз повесят. Тебе ногти клещами будут выдирать, если узнают, что Караосман…
— Да-да, надо быть осторожным. Ваши советы… Да, действительно, это очень опасно.
Казак приподнялся, несвязно бормоча, осознавая лишь главное: около него сам Караосман, гроза всего пограничного края. Внешне он почти не имел сходства с тем бандитом, которого Занин показывал ему на фотографии, — выглядел гораздо старше, был меньше ростом, с заросшим лицом, почти жалкий.
— Да, верно, — повторил Казак, — если меня схватят…
— Думай о том, как выполнить задание, а не о том, что будет, если тебя схватят! — проворчал Караосман. — Давай, пора.
Казак впился взглядом в торчащую из кобуры перламутровую рукоятку. В одно мгновение — пока бандит лениво потягивался — он выхватил наган и, нажав на спуск, выстрелил ему в грудь. Караосман вскинулся, попытался вытащить парабеллум, но, переведя рычажок, Казак несколькими очередями пригвоздил бандита к земле. Тот попытался сказать что-то, но захлебнулся, и голова его откинулась на траву.
Казак взял парабеллум, «томпсон» и бросился вниз, в ложбину. Время от времени он оглядывался на горы — там его ждал подпоручик Занин.
41
Приближалась зима, а солдаты жили в землянках. Игнатов объезжал заставы, точнее, места, где они были обозначены, так как реально они еще не существовали. На вершине обрубленной сосны развевается болгарский трехцветный флаг, внизу — солдатские палатки, врытые в землю; походная кухня — тоже в земле; покрытая досками артельная — тоже. Эти заставы объезжал комендант новой Красновской комендатуры капитан Игнатов, выслушивая их начальников, — у каждого находились насущные вопросы. Он регулярно объезжал села, собирая людей, не только разъясняя им пограничные проблемы, но и рассказывая о происходящих в Болгарии социально-экономических переменах, о внутренней политике народного правительства, о международном положении. Говорил командир увлекательно, приводил много примеров, люди понимали его, любили и всегда приглашали в гости — он был мировым судьей, первым человеком на больших торжествах, ему первому посылали приглашение на обручения и свадьбы. Зная, что у него язва желудка, собирали целебные травы, передавали лесной мед и по почте возвращали деньги, которые он посылал. Случалось, когда непредвиденные обстоятельства не позволяли ему пойти на собрание, а возможности известить об этом не было, крестьяне ждали его всю ночь, дремля за школьными партами или на стульях в корчме. Сейчас, перед наступающей зимой, эти люди снабжали пограничников дровами, привозили продукты и сено, строили новые здания застав и охраняли границу вместе с солдатами. Навсегда ушло прошлое, когда офицеры и солдаты грабили население, стреляли по минаретам мечетей, когда каждый местный должен был замереть, вытянувшись в струнку, если мимо проходил офицер.