Автор провел в беседах с Радом несколько вечеров. Они много переживали и пришли к заключению, что Рад остался таким же, каким был в детстве; он встречался со своими односельчанами, разговаривал с ними о Младене Лебеде, беседовал с Ангелией Тонковым, который был председателем хозяйства.
И все-таки, когда рассказ, отпечатанный на машинке, уже лежал на столе, вновь появились сомнения: «А вдруг бывший пилот будет тяготиться своей новой работой? Хотя мне кажется, что все-таки земная жизнь захватила Рада».
И тут автор решил схитрить: подготовил десять вопросов и самым нахальным образом направился с листом в руке к бывшему пилоту. Рад взял бумагу, аккуратно сложил ее вчетверо и пихнул в портфель:
— Пусть подождет.
Не прошло и двух недель, как на рабочем столе в городской квартире автор обнаружил толстый конверт со штемпелем Песноева. Он схватил долгожданный пакет, мигом извлек содержимое и углубился в чтение ответов своего главного героя. То, о чем сообщал ему Рад, превзошло все его ожидания.
Чтобы не утомлять читателя строгими, сдержанными ответами Рада, он решил ими дополнить каждую из глав своего рассказа.
Увидев однажды уже готовую рукопись, залитую ярким светом солнца, автор воскликнул:
— А теперь вперед, читатель, к далекому берегу, с которого лучше увидишь начало и конец этой истории!
1
В белой спортивной куртке, в потертых на коленях брюках, широко размахивая руками, Рад подошел к каналу. Мужчины делали вид, что не замечают его, хотя давно считали каждый его шаг. Их ноги утопали в илистом дне канала: они старались вытащить поломанную напором воды трубу, чтобы заменить ее новой.
— Бог не выдаст, свинья не съест, — бормотал находившийся на дне канала Байгына. — Смотрите, смотрите, начальство идет, можете поговорить с ним.
Копавшиеся в типе канала бросили работу, Байгына подливал масло в огонь, назревал скандал.
— Что предлагаете? — спросил, нагнувшись к ним, Рад.
— Ангелию Тонкова привяжите за поясницу к куполу. Голого смажьте вареньем. И оставьте мухам и осам на съедение. — Байгына, почесав затылок, добавил: — Кукурузы в этом году нет. Хлопок вырастет, как пух. Вот и вода в водохранилище испаряется без толку.
— Вот мы и торопимся с этой трубой, — вставил Рад.
Байгына, опять нахально почесываясь, спросил:
— А ты привез свое командировочное предписание к нам? — и по привычке начал отряхивать пыль со своих старинного покроя шаровар. Но на этот раз ожидаемого облака пыли не получилось: шаровары вымокли насквозь и раздавалось только хлюпанье, чему и сам Байгына удивился.
На работу в поле он ходил в шароварах, а по селу — в темном костюме. Из него так и перло откровенное недовольство всем и вся в этом мире. Его рубаха вызывала у людей брезгливое чувство: сине-серого, скорее, какого-то неопределенного цвета, а воротник — ярко-красный.
— Я временами обновляю свой домашний гардероб, — сказал вдруг Байгына. — Крепкими кусками одной рубахи латаю другую. Использую для этого воротники, рукава, штаны и все прочее. Как получится. Это моя мода, где еще найдешь такую? Если увидит меня покойная Жейна, бедняжка перевернется три раза в гробу. Городские лентяи могут брать с меня пример.
Он же спеша вылез из канала, тяжело вздохнув, сел на насыпь, вытащил из кармана пачку сигарет «Арда» и протянул Раду.
— Угощайся моими, — сказал Рад. — Мои лучше.
— Ты, пожалуй, прав, мои с примесью, — смеясь, проговорил Байгына и быстренько извлек своими цепкими пальцами одну сигарету с фильтром.
Стилян, самый молодой парень, с трудом переносящий скандальный нрав Байгыны, спросил:
— Рад, правда или нет, что к нам ты пришел из авиации?
— Из-за глаз, наверное? — добавил Кольо Штырбато.
Рад, не говоря ни слова, утвердительно кивнул и закурил сигарету.
Байгына подхватил:
— Мама родная, летать высоко над землей, да еще в темноте, и вдруг в нашу песноевскую грязь! И здесь уж, если не повезло, ссылаться на нездоровье!
Легкий ветерок донес запах мяты.
— Я хочу знать, — насупив брови, спросил Рад, — разве только бывшие руководители виноваты в вашем теперешнем положении?
Байгына посмотрел на других: он не понял вопроса.
— А знаете, какой доход дадут фрукты? Это зависит и от сорта, и от исходного материала.
— А от мотыги и от неба разве не зависит? От солнца и погоды? Пожалуй, они насильно направили тебя сюда. У тебя есть квартира в городе? Нет? А я этому не верю. Не прибыл же ты сюда добровольно. Узнаю по походке, ходишь, словно летаешь. В наше Песноево никто добровольно не идет.