В случаях, когда я психически, по здоровью, или практически не был подготовлен к полету, отказывался даже входить в кабину. При невозможности отложить полет чувствовал себя неуверенно.
2
Рад долго не мог прийти в себя после смерти отца. И вот его постигла еще одна утрата — на этот раз во время учения погиб Михаил, самый близкий и дорогой товарищ. На командном пункте услышали только последние слова пилота: «Рад, позаботься о моих…» Самолет ткнулся носом в землю в начале полосы, взметнулось пламя…
После похорон друга Рад попросился в отпуск и уехал в деревню. Поднимался с зарей и вместе со Стиляном поливал кукурузу. Его поглощала оглушительная тишина рассвета, каждый звук эхом разносился по округе. Небо бледнело, травы одевались в серебряный наряд — выпадала роса. Солнце показывало свое око на востоке, вода в канале прибывала. Рад и Стилян подводили ее струйки к каждому растению.
— Брр, как из холодильника! — кричал Стилян и выходил на сухое место. — Иди сюда, немножко погреемся, — приглашал он своего приятеля.
Рад попытался перешагнуть булькающую лужу, но ноги увязли в размокшем черноземе, и он едва не свалился.
— Как смотрится земля сверху, о большой высоты, Рад? — вдруг спросил Стилян.
— Как дубленая. Подробности не замечаются. Тебя, например, с большой высоты не видно.
Стилян внимательно слушал интересный рассказ, но в это время появилась машина. Это был Ангелия Тонков — уже немолодой, но по-прежнему стройный, с кудрявой, совсем седой шевелюрой мужчина. Огляделся по сторонам, поднял брови, словно что-то вспоминая.
— Что за чудо теплая постель, а? — проговорил он.
Стилян, переминаясь с ноги на ногу, жевал травинку, а Рад только шумно вздохнул. Председатель не знал, что они киснут здесь с ночи.
Иногда Ангелия Тонков задавал такие вопросы, которые одновременно содержали, предупреждение: будь внимателен, когда будешь отвечать, чтобы потом не жалеть. Рад сделал шаг в его сторону, с его волосатых ног потекла вода.
— Если завидуешь, начальник, готовы поменяться ролями, — шутливо отозвался Рад.
— Ты что, добровольно? — просопел Тонков. — Это тебе не летать. Здесь у нас чем легче, тем лучше.
Он взглядом окинул кукурузное поле, шагнул вправо на полянку, которая, как полуостров, с трех сторон была охвачена водой.
— Рад, — обратился он к Пилоту, — можно тебя на несколько слов?
Рад выпрямился, затем нагнулся, чтобы поправить засученные выше колен брюки.
— Прошу выбирать слова, когда разговариваешь при посторонних, — пробормотал через плечо Ангелия, шагая к открытой машине.
— Кто посторонний — Стилян, что ли? Скорее я, — отозвался Рад.
Ангелия чмокнул губами и тяжело вздохнул.
— Если бы был жив твой отец, тебе следовало надрать уши, — заметил с доброжелательной грубостью Тонков. — Ты был еще ребенком, когда он ушел от людей, — добавил Ангелия.
Машина, покрытая толстым слоем пыли, загудела и покатила. Рад был уверен, что председатель следит за ним через зеркало заднего обзора.
— Заходи ко мне в любое время! — крикнул на ходу Ангелия и нажал на газ.
Стилян стоял, опершись на мотыгу, тер ногу об ногу и посмеивался.
— Знаешь, какая у него дочь! — сказал Стилян, шлепая босыми ногами по мокрой земле. — Будь я на твоем месте, я бы мыл ему ноги, но от нее не отступился.
Рад вставил в рот два пальца и громко свистнул. Над головой, в синей вышине, кружились ястребы, которые временами пикировали к земле и снова взмывали ввысь.
Он увеличил портрет отца до человеческого роста и любил постоять перед ним. Младен Лебеда, отец Рада, был выше сына. Антерия застегнута аккуратно на все пуговицы. Шаровары широкие, со складками впереди, а на коленях — круги из шнурков. Наверное, фотографировался на каком-нибудь сельском собрании или празднике.
— Вы — как братья, — прервала его размышления Сыба. Она была старая и больная. И если что и удерживало ее на этом свете, так это заботы о сыне. Лицо ее сморщилось, она готова была разрыдаться. — Боже, пошли нам счастье!
— Опять начинаешь? — насупился Рад, морщинка искривила его лицо. — Мне и так хоть вой, мама, лучше, чтобы ты не напоминала мне об этом.
Мать смахнула тыльной стороной руки слезы и ушла на кухню.