— Может, и обувь наденешь?
Это Лука передал так и находившийся у него мешок назад.
— Спасибо, — обуваться Алиса даже не думает. Обнимает отданный мешок, после того как, осторожно маневрируя в тесноте салона, нормально надевает куртку, и тут же прикрывает глаза. Хочется спать и к дяде. С ним можно будет разделить опасения или получить успокоение.
Алиса косится сначала на прижавшихся рядом братьев, затем на Луку впереди и прикусывает губу. Она бы и с ними с удовольствием сейчас поговорила, но… не при посторонних.
— —— —
«Точно не надо проводить?» — звучит в сознании заданный Лукой вопрос, пока она сначала идёт до подъезда, а затем и поднимается по лестнице.
Машина не уезжала до тех пор, пока Алиса не скрылась за дверью и от этого, от внимания ребят внутри немного потеплело.
— Алиса⁈
Она вскидывает взгляд, только сейчас понимая, что добралась до дома. Что до безопасности всего лишь шаг через порог. Который она и делает, тут же оказываясь в крепких объятиях и понимая, как же замерзла.
Он что-то говорит, спрашивает, Алиса не разбирает половины за шумом крови в ушах, лишь утыкается носом в плечо и дышит, наполняя легкие знакомым запахом. А потом тихо и как-то сдавленно выдыхает:
— По-моему они видели мой хвост и уши. Я спалилась, дядь.
Чуть позже она расскажет дяде о том, что случилось: о похищении Кости, об Артуре Кузьмиче и о его сыне, о том, что не успела вернуть себе полностью человеческий облик, прежде чем в дом вошли люди в масках. А пока ещё немного вот так вот постоит.
В безопасности.
Макар, подобно Алисе, не задаёт вопросов. Первым молча забирается в салон авто, затягивая вслед за собой и брата. Тот на удивление тоже покладистый и молчаливый, хотя в доме его и приходилось притормаживать, не давая чесать языком. А тут… будто воды в рот набрал. Да и мысли какие-то словно кисель: вязкие, медленные.
Только спустя некоторое время, когда они уже выезжают на главную дорогу, а на плечо ложится тяжёлая лохматая голова, он понимает, что брат уснул. Видимо сказались безопасность и тепло салона, а ещё куртка Макара, которую он отдал. Не в одних же шортах ехать.
Он немного завидует брату, потому как сам отключиться не может. Давит на голову полученная информация. И если со всякими сыворотками они вроде бы разобрались ещё до всего этого, то, то что получается сейчас…
Макар поднимает взгляд, но Луку почти полностью скрывает спинка сидения. Видно лишь часть плеча да колено и то если вытянуть шею.
Произошедшее хочется обсудить, но…
Бросив быстрый взгляд на водителя, Макар отворачивается.
Не при посторонних.
Костя что-то ворчит во сне, чуть сдвигаясь с плеча, и от этого простого действия внутри становится тепло и как-то спокойней. Они справились. Пусть за ними и приехали в конечном итоге, но Костю забрали именно они. Сами.
— —— —
Ненадолго Макара, видимо, всё-таки смаривает, потому как он пропускает разговор. Улавливает только что-то про мокрую крысу и полностью обращённый уже к ним вопрос. Отзывается, растирая глаза пальцами и ощущая, как голова брата окончательно покидает его плечо.
Лука что-то говорит Алисе, Макар не прислушивается, задумчиво перебирая мысли как занятные камушки.
Вопрос первый: как их нашли?
Ответ напрашивается сам собой: либо Лука им написал, где примерно искать, либо они пеленгуют его мобильник.
«Либо и то и другое» — заканчивает он мысль ровно в тот момент, когда Лука снова оборачивается назад. Только на этот раз не для того чтобы задать вопрос, а чтобы передать вещи.
Протягивает куртку, кивнув в сторону Алисы, и Макар только сейчас понимает, что она тоже слишком тихая. И если Костя просто задремал, то тут дело совсем в другом.
Алису хочется поддержать, вывести на разговор, чтобы ушло сковавшее её напряжение, которое Макар заметил лишь сейчас. Вот только разговаривать при посторонних всё ещё не хочется, так что вместо слов он просто накидывает на плечи куртку, стоит только Алисе наклониться вперёд.
— Может, и обувь наденешь? — предлагает Макар, когда Алиса оборачивается. Вот только по лицу уже понимает, что вряд ли она последует скрытому за вопросом совету. Макару даже кажется, что она не особо его и услышала, всё ещё находясь где-то в собственных мыслях.
Куртку нормально надела и то хорошо.
Макар ещё какое-то время смотрит на то, как она обнимает отданный мешок, на красные, лихорадочные пятна на скулах, а потом отворачивается. Однако именно в этот момент машина плавно замедляет ход, а затем и вовсе останавливается.
— Точно не надо проводить? — уточняет Лука, когда Алиса открывает дверцу, впуская внутрь влажную прохладу.
— Спасибо.
Судя по тому, что Лука не двигается с места, Алиса отказалась.
Макар едва успевает попрощаться, когда дверь с тихим хлопком закрывается. Костя рядом шевелится, сползая по сидению вниз и утыкаясь носом в ворот куртки, но не просыпается.
Они ждут не сговариваясь. В полной тишине наблюдают через лобовое стекло за тем, как исчезает в подъезде Алиса и только затем машина трогается с места, чтобы продолжить путь.
Перебираться на место Алисы не хочется, но надо. Нет смысла сидеть настолько близко, когда стало свободней. Даже если так гораздо спокойней.
Поэтому Макар всё-таки пересаживается, отдаляясь от спящего брата, и возвращается к собственным мыслям.
Вопрос второй, вернее даже два: кто виноват в том, что случилось с Петром и насколько правдив рассказ старика о «Бастионе».
Ответа не наблюдается.
Макар прикусывает губу хмурясь.
У Луки спрашивать бесполезно, судя по всему, он и сам не в курсе того, что было до его появления на базе.
— Сначала ко мне заедем.
Макар оборачивается на голос, встречаясь взглядом с Лукой.
Тот сидит, повернувшись назад, так что пересекающий его грудь ремень безопасности по максимуму натягивается.
— Заберёшь вещи. А потом — домой.
Макар кивает за мгновение до того, как щёки опаляет колючим жаром стыда.
О родителях он ни разу не вспомнил. Ни о том, что им могут позвонить из школы, ни о том, что они будут делать вернувшись. Часов под рукой нет, чтобы проверить, но Макар подозревает, что по возвращении их могут уже ждать дома.
А ещё…
Он невидяще смотрит в окно.
Макар ни разу не вспомнил об оставленном у Луки Глебе. Вообще. Принял как данность тот факт, что он с ними не пойдёт, подслушал о домовом, что приглядит и успокоился.
А сейчас что?
— Приехали, — снова обрывает, вытягивая из мыслей в реальность Лука.
Хлопает дверца и Макару волей-неволей приходится выбираться следом на влажную прохладу, что тут же забирается под одежду, требуя поторопиться и убраться с улицы. Благо хоть дождь вроде бы закончился.
Под ногами хлюпает лужа, невольно напоминая, как массивные копыта ступали по раскисшей от воды почве пока перепуганный мальчишка, цепляясь за отца, шёл к минивэну. По спине ползёт совершенно не связанный с погодой холодок. Тем более что они уже давно не на улице.
«Ему ведь помогут?» — так и застывает на губах.
Помогут. Должны помочь. Тем более что старик думает так же. Иначе бы не просил.
Новая порция холодка дышит едва ли не в лицо, стоит переступить порог квартиры. Но тут Макар хотя бы понимает, что происходит и кому обязан этим ощущением.
— Бери вещи и спускайся.
— А Глеб? — всё-таки слетает вопросом с губ.
Тот словно только этого и ждал: появляется на пороге вместе с выскочившим в коридор белым котом. Смотрит хмуро, скрестив руки на груди.
— Ну?
— Наши победили, добро восторжествовало, — по лицу Луки пробегает непонятная тень, но Макар не успевает ничего сказать или спросить пойманный требовательным: — Иди, я не хочу, чтобы Степан Викторович, устав ждать, поднялся сюда.
Макар прекрасно понимает это его нежелание. Поэтому не сопротивляется, лишь бросает быстрое и чуть виноватое: «Вечером заходи — поговорим», разворачивается и сбегает по ступеням вниз. На мгновение, кажется, что он чувствует хмурый, недовольный взгляд оставшегося в квартире Глеба, но понимает что это не так. Слишком быстро закрылась дверь, отрезая их друг от друга.