– Ого, вот с этого места поподробней! – встрепенулась Ро. – Совсем другое дело, а то как заладят своё «ля-ля-ля-Незримые-хотят-всех-убить-ля-ля-ля».
– На этот раз не всех, – поправила Софи, стараясь не отвлекаться. – В смысле… Главная цель у них наверняка та же самая, но сейчас…
Она замолкла, посмотрев Кифу в глаза.
Ну как ему об этом рассказать?
Нельзя же просто взять и ляпнуть: «Твоя мать приказала Тэму тебя убить», правда же?
Только… разве можно о таком сказать помягче?
– Ну во-о-о-от, тревога зашкалила аж до тошноты, – Киф схватился за живот и уселся на кровать. – Знаешь, Фостер, вот такие эмоции от тебя получать ни фига не прикольно. Ну правда… как ты вообще умудряешься что-нибудь съесть?
– Порой кусок в горло не лезет, – призналась она, сглатывая горечь во рту. – Ну прости.
Она попятилась, чтобы не стоять слишком близко. Чтобы уловить чужие чувства, большинству эмпатов нужен физический контакт. Но Кифу, по крайней мере с ней, этого не требовалось. Сначала она считала, что у неё просто слишком сильные эмоции, но другим эмпатам, кроме отца Кифа, такое повторить не удавалось. Выходит, у Сенсенов был особый дар – чуткая эмпатия.
Киф похлопал по кровати рядом с собой.
– Да мне-то что, Фостер. А вот тебе явно надо сесть. – Она не шевельнулась, и он удивлённо изогнул бровь. – Ну чего ты, первый раз, что ли, возвещаешь о конце света?
Было дело.
И не раз.
Но рано или поздно он может сломаться, и очень даже вероятно, что именно сейчас.
– Может, тебе помочь успокоиться? – предложил он, протягивая руку.
Оказалось, что с помощью её дара энхансера он может сглаживать её переживания, мысленно навевая лёгкий разноцветный ветерок. Но сейчас ей было совсем не до этого. Так что она не стала снимать перчатки и села на край кровати, по-прежнему держась на расстоянии.
– В общем… – начала она, теребя оборки на рукавах, – я… сегодня связалась с Тэмом.
– Ага, мог бы догадаться, что без Челкастого тут не обошлось, – проворчал Киф. – А «связалась» в смысле начала вытворять свои телепатские фокусы, да? Не могла же дражайшая мамаша его подослать ради такого важного сообщения, так? – Он подался вперёд. – Погоди. Он же ничего не взорвал?
– Нет, пока у Незримых вы единственный подрывник, – проворчал Сандор.
Конечно, он намекал на тот взрыв в стеклянной пирамиде Фоксфайра, что Киф устроил для подтверждения Незримым своей благонадёжности, причём Софи в тот момент тоже оказалась там. И хоть он прикрыл её своим плащом, гордиться этим поступком явно не стоило.
Подобрав с пола Мистера Вонючку, Киф начал жонглировать плюшевым гулоном, словно пушистым мячиком.
– И что бы старина Тэмми мог рассказать? Дай-ка угадаю… где его держат, без понятия, лица у всех закрыты капюшонами, вместо имён прозвища, на вопросы никто не отвечает, так что толку с него, считай, никакого.
– Типа того, – признала Софи. – Но ему удалось узнать кое-что важное.
– И, судя по всему, это касается меня… так вот почему на тебя даже смотреть тошно? – догадался Киф.
Она кивнула.
Он посадил игрушку на кровать между ними.
– Тогда давай с этим покончим. А то я долго не вытерплю. На счёт «три» выкладывай – вот будет потеха!
Не будет. Но он так старался её подбодрить, что пришлось скрепя сердце соглашаться. И по его сигналу она не стала опускать глаза и выложила всё, начиная с карты в кабинете мистера Форкла и его предположений о дворфах и заканчивая жутким известием от Тэма.
К концу рассказа даже горло начало саднить. А Киф…
Киф молчал.
Сандор тоже, только начал осматривать комнату, будто ожидая, что Тэм вдруг выскочит из тёмного угла.
Ро занялась тем же, вдобавок затейливо ругаясь себе под нос.
Киф так и сидел на кровати.
Молча.
Неподвижно.
Даже не моргая.
Софи схватила Мистера Вонючку и, придвинувшись ближе, пристроила гулона Кифу на колени. Казалось, что маленькие блестящие глазки уставились прямо на хозяина. Элвин купил этого милого плюшевого уродца по просьбе Софи, чтобы Кифу было не так одиноко, когда на него свалилось известие о возможной гибели матери в тюрьме у огров. Тогда Софи и представить себе не могла такой ужас – узнать, каким чудовищем оказалась собственная мать, а потом и вовсе её лишиться.
Но на этот раз случилось нечто и вовсе из ряда вон.
– Мне очень жаль, – пробормотала она, потянувшись к нему.
Глядя на её пальцы в перчатке, Киф повернул руку ладонью вверх и на секунду стиснул их что было сил, потом со вздохом отпустил и отодвинулся.