Хотя его сердце было разбито, Рэйф поднялся и холодно произнес;
— Я поговорю с пилотом. Он доставит тебя в аэропорт Шарлоттауна. Я останусь в Лондоне. У меня здесь дела.
Чувствуя ужасную усталость, Карин ответила:
— Спасибо за все. Прощай, Рэйф.
Карин не протянула ему руки и не поцеловала его. Она боялась, что может не выдержать.
— Подожди здесь. Пилот скоро придет. — Рэйф взял свой кожаный портфель и покинул салон, закрыв за собой дверь Карин села в кресло. Ей было тяжело дышать, словно стальной обруч сдавил грудь.
Она возвращается домой. В свой маленький домик, к заросшему сорняками саду.
Туда, где ее место.
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
Пока Карин была с Рэйфом в Греции, дома мало что изменилось. Ее голос отзывался в стенах одиноким эхом. Рядом не было Рэйфа, который посмеялся бы над ее шуткой, поспорил бы с ней о политике или рассказал о картине, виденной в Москве.
Чтобы как-то отвлечься, она включала телевизор или грохочущую рок-музыку и неистово боролась с сорняками в своем саду.
И в постели рядом с ней его тоже не было.
Он не написал ей ни строчки. Даже не позвонил.
Словно находился на другой планете.
Она сама попросила его об этом. Нет причин жаловаться.
В клинике она работала как одержимая, подчас даже сверхурочно, ссылаясь на то, что должна отработать свой отпуск. На самом же деле ей просто не хотелось идти домой. По крайней мере в клинике было с кем поговорить. Если задавали лишние вопросы, то всегда можно было вежливо отмолчаться.
На второй день после ее возвращения позвонила Лиз.
— Ты вернулась? Расскажи, как это было?
— Я больше не увижу Рэйфа. Только на свадьбе Фионы.
Это прозвучало как-то зловеще.
— Что-нибудь случилось?
С трудом подбирая слова, Карин вкратце рассказала подруге о своем замужестве.
— Только давай договорим в другой раз, — закончила она. — Теперь ты понимаешь, почему я не могу продолжать видеться с ним.
— Разве тебе не понравилось в Греции? — осторожно спросила Лиз.
— Разумеется, понравилось. Это была просто фантастика. Но все так далеко от реальной жизни…
Мы с Рэйфом принадлежим к разным мирам, и я не хочу ничего менять. Лиз, платье я верну тебе завтра.
Только ни о чем не спрашивай, хорошо?
Лиз, проявив чуткость, перевела разговор на другую тему и пригласила Карин поужинать. За ужином она ни разу не упомянула о Рэйфе. В тот же вечер Карин упаковала бриллиантовый кулон, который он ей подарил, и отправила в Стонериггс.
У нее не хватило духа пообщаться с Фионой по телефону, и она послала ей электронное письмо. Короткое и сухое послание, в котором говорилось о том, что она прекрасно провела время, но ей пора возвращаться к действительности.
Прошло три дня. Ответа не было. Просматривая электронную почту, Карин напрасно искала сообщение от сестры. На четвертый день она отправила еще одно письмо, в котором рассказывала о своих четвероногих пациентах и спрашивала о Джоне. Ответа не было.
Не может же разрыв с Рэйфом лишить ее любви сестры?
На следующий день, в субботу, у Карин был выходной. Она выспалась, приняла ванну, приготовила на завтрак фруктовый салат и оладьи. Погода была прекрасная. Она может весь день провести в саду.
Она должна быть счастливой.
Но ничего не получалось.
Карин чистила зубы, когда прозвенел звонок.
Она выглянула в окно и увидела отъезжающее такси. Сердце ее бешено застучало. Рэйф, подумала она. Кто еще, кроме него, может приехать на такси?
Господи, что она ему скажет?
Карин окинула себя взглядом: обрезанные джинсы, старая футболка, босые ноги. Одета уж точно не для греческого курорта. Глубоко вздохнув, она спустилась вниз и открыла дверь. На пороге стояла Фиона.
— Фиона… я… входи. Я не ожидала.
Ей показалось, что Фиона вовсе не горела желанием приезжать сюда. Сестра выглядела мрачной.
— Рэйф, — тихо сказала Карин, побледнев, — что-то случилось с Рэйфом? — Она схватила Фиону за руку. — Что случилось? С ним все в порядке?
— А тебе не все равно? — холодно произнесла Фиона.
— Нет, мне не все равно. Только скажи, что с ним?
— Если не считать разбитого сердца, с ним все в порядке.
Тяжело дыша, Карин прислонилась к стене.
— Ты меня до смерти напугала.
— Значит, ты все-таки его любишь, — тихо сказала Фиона.
— Нет!
— Увидим. А пока я не прочь выпить чашку крепкого чая и съесть яичницу и целую гору тостов.
По крайней мере теперь Фиона повеселела.