— Но у тебя этим утром фотосессия, а тут заявилась я, и испортила твои брюки, и…
— Откуда ты знаешь про съёмку?
Дерьмо.
Не тут ли я должна признаться ему, что мы с моим соседом обмениваемся информацией о парне, которого я в последнее время преследую? Не пора ли отказаться от причудливых наклонностей вести расследования? И не пора ли уже перестать задавать себе вопросы и начать отвечать ему?
— Йен Уэстленд. Фотограф, — объяснила я, протягивая Лео пиджак, чтобы он взял его, и я смогла убрать кофейный беспорядок на пешеходной дорожке. На гравиевом тротуаре валялись фантики от конфет и свежий окурок с всё ещё тлеющим красным угольком. Я посмотрела на огонёк. — Он мой сосед.
— Понятно.
И снова дерьмо.
Неужели это всё, что он скажет? Никакого «как вы это выяснили?» или «как так вышло, что вы заговорили обо мне?» Просто молча согласился с тем, что я, скорее всего, неудачница.
Чтобы не смотреть Лео в глаза, излишне долго поднимала одинокий стаканчик. Будучи внизу, не могла не заметить его ботинки, кожа которых сияла до блеска. У меня зудели пальцы от желания прикоснуться к ним, чтобы выяснить, можно ли на ощупь почувствовать их завышенную цену. Большинство парней, которых я знала, носили шлёпанцы или кроссовки. Даже дорогие лоферы Нордсторм Йена не настолько впечатляли, как те ботинки, что стояли передо мной.
— Ты что, пялишься на мои туфли?
Он правда собрался высмеивать меня по любому поводу сегодня? Разве не может девчонка поглазеть на ноги почти незнакомого человека и остаться незамеченной?
— Да, — раздражённо выдохнула я. — Они великолепны.
— Моё лицо лучше. — В мгновение ока, согнув колени, он оказался на моём уровне, присев на корточки, как тигр. Я взмолилась о том, чтобы превратиться в какого — нибудь дракона и ускользнуть незамеченной, но его глаза встретились с моими и помогли встать на ноги одновременно с ним, как будто обладали магнетической силой, которая могла контролировать движения моего тела. Северный полюс притягивался к южному.
— У тебя великолепное лицо, — сказала я напрямик, потому что это правда. Не собираюсь врать об этом. — Как и когда — то твои брюки и ботинки. Но, кажется, я всё испортила.
Лео перекинул через плечо чехол с одеждой, а другой рукой провел кончиками пальцев по коротко подстриженным волосам.
— Может, ты испортила штаны и обувь, но не лицо. — Пресвятые канноли, этот человек не просто неотразим, но ещё и невероятно дерзкий. Чрезмерная самоуверенность обычно не в моём вкусе, но у него она заслуженна, как и всё то внимание, что он заполучил от меня. Я на все сто процентов сосредоточена на нём, как будто только что уведомила свой мозг об увольнении. По тротуару вокруг нас сновало сотни людей и столько же автомобилей и такси стояло вдоль дороги, но я видела только его. Будто он затянул меня в сексуальный водоворот.
— Не думаю, что это лицо можно испортить.
— Пойдём со мной в офис для съёмки, Джули.
Погодите. Он только что пригласил меня к себе в офис? Я хочу сказать, что он не зовет к себе в квартиру или что — то в этом роде, и я только что сообщила ему, что мой сосед один из тех, кто будет фотографировать в его кабинете. Но то, что после нашей третьей и самой неловкой встречи он всё ещё хочет оставаться в моей компании, кое — что говорит о нём.
Он — идиот.
Я предположила, что бедняга не мог быть настолько великолепным и при этом не потерять рассудок. Правда ведь, будь он в здравом уме, то убежал бы в противоположном направлении. Однозначно в другой район. Может, даже из города. Вероятно, до границы штата.
За то недолгое время, что мы знакомы, я испортила целый комплект одежды и дважды помешала получить ему ежедневную дозу кофеина. Я не видела никакой причины держать меня при себе дольше, чем это необходимо. Поэтому решила, что её нет.
Стоило пожалеть этого парня, очевидно, у него в голове винтиков не хватало.
— Не могу.
Ограничившись этим, я, извиняясь, пожала плечами.
— Ну, теперь ты всё испортила. — Лео драматично вскинул обе руки вверх и при этом чуть не выронил одежду из химчистки.
— Что испортила?
— Моё лицо. — Он шагнул ближе, и температура моего тела поднялась на несколько градусов. — Теперь я хмурюсь, а это мне не идёт.
— Лео. — Я впервые назвала его по имени, и внезапно наша беседа приобрела личный характер, чего раньше не хватало. Оно прозвучало мягко на языке, как растопленный шоколад. — Ты можешь быть косоглазым и с кривыми зубами, но всё ещё будешь чертовски красив.