— Поделюсь едой или Джошуа? — подмигнул Йен, потирая подбородок, и положил пакеты с ужином на комод, направляясь к кровати. — Что у нас тут?
— Ничего. — Я быстро натянула одеяло поверх альбома, спрятав его под складками лоскутной ткани. Я ещё не закончила и не была готова делиться этим ни с кем. Или просто не готова объясняться перед собой. В любом случае, просто ещё рано.
— Это, Джулс, не ничего. — Йен плюхнулся на матрас, с лёгкостью оттолкнул меня в сторону и сдёрнул одеяло с моего последнего рисунка. Казалось, ему наплевать, что я пыталась спрятать набросок от него, и он резко откинул обложку, добираясь до того, на что я потратила последние восемь часов, пытаясь довести до совершенства. Только проблема в том, что я не подобралась даже близко.
— Пресвятые грешники, милашка! — Я видела, как он нахмурился, изучая изображение, зажатое между пальцев. — Я думал, что с периодом искусства, подражающего искусству, покончено. — Он не смотрел на меня, пока говорил, продолжая обводить взглядом каждый сантиметр рисунка, шуршание бумаги вторило моему затруднённому дыханию, просачивающемуся изнутри. Оно заполнило всю комнату, на мгновение я подумала, что мне следует достать ингалятор.
Взгляд Йена скользил по широким обнажённым плечам, возвышавшимся, как два холма, над крепко сложенной грудью. Изменяя силу давления на карандаш, я создала шесть отчётливых выпуклостей и впадин на мускулистом прессе, окаймлённых физическим совершенством человеческого тела, выраженным в виде той самой буквы V, которой я еще не выбрала подходящего имени. Косые штрихи тщательно прорисовывали джинсовую ткань, которая так сильно контрастировала с гладкой, почти безупречной кожей. Там только плечи, торс, и немного бёдер, обтянутых штанами, но Йену потребовалась добрая минута, что всё разглядеть.
— Джулс, я думал, ты покончила со статуями, — сказал он наконец. — Хотя я прежде не видел, чтобы статуи носили джинсы.
— Это не скульптура. — Я вырвала листок из его рук и сунула обратно в папку.
— Хочешь сказать, этот мужчина на самом деле существует? Потому что, если это так, придется позвонить Джошуа и отменить встречу. Думаю, что стоит познакомиться с этим мужчиной.
Я закатила глаза, зная, как Йен любит пофлиртовать, но также зная, что он ни за что так быстро не отмахнётся от Джошуа. Он только о нём и говорил после их вчерашнего свидания.
— Ты уже с ним знаком. Он весь день провёл перед твоим объективом.
— Вот так выглядит Лео Кардуччи под безупречным костюмом? Не может быть. — Йен рассмеялся и потом проговорил, — снаружи он весь такой GQ, а под одеждой Sports Illustrated, да? Если бы я знал, то предложил бы для съёмки кое — что другое.
— Проехали, Йен. — Я взяла с изголовья кровати подушку и накрыла ею альбом: еще один слой защиты от Йена. Я всерьёз раздумывала о том, чтобы водрузить сверху тумбочку, комод и кресло — мешок из угла комнаты, но решила, что будет чересчур. — Как всё прошло?
— Офигенно, — ответил он, поднимаясь с колен. Он взял наш ужин и продолжил говорить, пока я следовала за ним в нашу импровизированную столовую, которая на самом деле представляла собой карточный стол, придвинутый к стене кухни, и два непарных стула, задвинутых под него. Когда ты просто студент, который живет в лофте площадью восемьдесят четыре квадратных метра, и ешь за настоящим столом, а не за картонной коробкой, то ты имеешь право называть это столовой. — Этот мужчина поистине великолепен, Джулс. Забавно, потому что, по всей видимости, он понимает это, или, по крайней мере, хорошо знает своё тело. Не было ни одной позы, в которой он бы не чувствовал себя комфортно. Будь я недостаточно осведомлён, то решил бы, что у него имелся опыт работы моделью.
Я не высказала никаких сомнений. Уверена, что Лео знал, как использовать внешность в своих интересах. И если эти фотографии нужны для того, чтобы помочь найти ему вторую половинку, держу пари, он врубил очарование на полную мощность. И показал себя в лучшем свете. Он не произвёл на меня впечатление модели, но Лео определённо заслуживал того, чтобы его портрет украсил самый известный деловой журнал в стране. Или мою комнату в виде плаката в натуральную величину. Почему нет?
Мне показалось глупым просто даже подумать, что я имела право попытаться изобразить на бумаге кого — то настолько красивого, как он. Похоже, что его невозможно воссоздать. Фотография будет близка, но маловероятно, что она точно передаст его образ. На моих рисунках он скорее похож на Элмера Фадда, чем на Адониса, которым он, по правде, был.