— Джули? — Лео вновь попытался притянуть меня взглядом, как делал это раньше в кафе.
— Я думаю.
— О чём?
Я провела пальцами по подолу платья, сосредотачиваясь на привычном прикосновении ткани, чтобы успокоить нервы.
— О том, есть ли что — то ещё, что я хотела бы обсудить прежде, чем мы начнём. Ты только что предоставил мне свободу действий. Я обдумываю это.
— Действительно, предоставил. Ну что ж, думай, — рассмеялся он, и, святой младенец Иисус, как был хорош этот смех. Я бы ещё добавила — прелестный малыш Моисей, вот насколько хорошо вышло. — Что — нибудь придумала?
— Все остальные сотрудники тоже изначально являлись объектами преследования? Или я первая?
Пока я говорила, он был на середине глотка. Но вдруг подавился кофе и громко закашлялся, чтобы проглотить, как будто это что — то твёрдое, а не совершенно бесформенная жидкость.
— Объекты преследования?
— Я только что узнала, что ты приходил в мою кофейню по крайней мере дважды в неделю.
К счастью, он улыбнулся, оставаясь в своей расслабленной позе, так что я предположила, что не напугала его вконец. Видимо, ему не казалось, что его обвиняют.
— Я тебя не преследовал. Мне нравится их кофе. Это по пути на работу.
— Но ты оставил визитку.
— Потому что я слышал об этой выставке несколько месяцев назад и подумал, что тебе она понравится.
— Но как ты вообще узнал, что я работаю в кофейне?
Ах. Попался. Только посмотрите, я вывела его на чистую воду, как Шерлок.
Последовала напряжённая тишина. Я знала, что он тщательно подбирает, что сказать — то, что мне самой не помешает делать лучше. Это уже стало постыдной привычкой — позволять словам срываться с губ в ту же секунду, что они появлялись в голове. Я придумываю и говорю, когда стоило бы придумать, поразмышлять, проанализировать, произнести. Чтобы выглядеть социально приспособленным, нужно использовать столько словесной шелухи, вряд ли я когда — нибудь это освою.
— Я впервые увидел тебя в кофейне больше года назад, Джули.
Чего — чего?
Клянусь, до встречи с Лео я не вела столько внутренних диалогов. Возможно, это связано с тем, что сказанное им порождало ответы, которые не следовало произносить вслух. Особенно то, что я всё же сказала. Возможно, мне стоит молчать в тряпочку. Неплохой вариант.
— Больше года? — Вот и конец обету молчания. Из меня вышел бы никудышный монах, и не только из — за моей предрасположенности к болтовне, но это главная причина.
— Вот как я узнал, что ты там работала, — перебил Лео, пытаясь изящно закрыть тему разговора.
Что оказалось невыполнимым, потому что он вроде как разворошил змеиное гнездо. А теперь, как вы понимаете, они извиваются, вытягиваясь по спирали. Сюрприз! Все это время я знал, кто ты! Я твой тайный обожатель, Джули!
— Честно говоря, от этого мне немного не по себе, — призналась я. Несчастное платье распустилось у края из — за моей нервной возни. Я туго намотала болтающуюся нитку на большой палец и ощутила болезненную пульсацию, когда замедлилось кровообращение. — Думаю, нам стоит вернуться к обсуждению моих репродуктивных органов.
— Потому что это гораздо менее неприятная тема, чем признать, что я видел тебя раньше?
До меня дошел смысл его слов. Видел. Вот и всё. Не «я люблю тебя больше года, Джулс» или «я думал о тебе с самого первого дня, как мой взгляд впервые упал на тебя». Он всего лишь увидел меня на работе год назад. Это совершенно безобидно. Ничего подозрительного. Всё, я точно преуспела в поспешных выводах. Раз — два, и готово.
— Как бы то ни было. — Он повертел головой из стороны в сторону, вытягивая шею, чтобы ослабить галстук. — Есть ещё вопросы?
— Уверен, что хочешь спросить именно это? Потому что я определённо могу придумать ещё.
— Ты права. Беру свои слова обратно. Моя очередь.
— Задавать вопросы?
— Да, именно. Только один. — Теперь его галстук висел низко на шее, и он успел расстегнуть верхнюю пуговицу рубашки, так что обнажилась впадина под горлом. Я не отметила этого в своем рисунке. Нужно вернуться и исправить эту оплошность. — Было бы это так уж ужасно, если бы я пришел в кофейню в надежде увидеть тебя?
— Ужасно? Нет, не думаю. — В чём он пытается сознаться?
— Хорошо. Потому что отчасти я ходил туда из — за кофе, а отчасти чтобы посмотреть, как ты работаешь.
— Я удивлена, что ты пьёшь неразбавленный кофе, потому что, кажется, ты любишь смешивать.
Смеясь, Лео опустил голову, посмотрел на меня из — под тёмных ресниц и сказал: