Если бы я до конца жизни ни с кем больше не целовалась и с этих пор могла делать это только с Лео — это лучшая сделка, какую только можно вообразить. Его французский поцелуй заставил бы французов покраснеть и придумать для него другое название, потому что это не совсем то, что они изначально подразумевали. Совершенно неописуемо.
Отстранившись, я прошептала:
— Просто, чтобы ты знал, ты целуешься намного лучше, чем София. — Кто — то должен вручить мне мачете, потому что, объективно, я признанный убийца настроения.
Лео гортанно рассмеялся. Он подарил ещё один, два и три долгих поцелуя, прежде чем отстранить рот от моего, наши лбы всё еще соприкасались, а взгляды устремлялись друг на друга.
— Ну, чтобы и ты знала, ты тоже. — Ещё один томительный поцелуй, прежде чем он добавил:
— С нетерпением жду, когда смогу узнать, что ещё ты делаешь лучше.
Сердце забилось с опасной для здоровья скоростью, оно так сильно стучало о грудную клетку, что там, должно быть, образовались внутренние повреждения.
Тоскана и Лео станут моей погибелью.
И, по правде говоря, я не могла придумать лучшего способа умереть.
Глава 13
Я проснулась от собственного вопля. Меня не убивали, хотя ощущение сложилось именно такое.
Если вы когда — нибудь оказывались в подобной ситуации, то знаете, что это кошмар для всех вовлечённых. Во — первых, для самого вопящего, поскольку давайте признаем, что польза от этого есть, если тебя преследует большое животное, внушающее страх; или если тебе нужно продемонстрировать решительные, нереалистичные проявления любви к рок — звезде, до которой можно рукой подать. Например, как до Адама Левина на последнем концерте Maroon 5, на котором я присутствовала (пока меня не выгнали за то, что я показала грудь. Похоже, это не приветствуется, когда на тебя направлена камера, а твоё изображение на огромном экране); или когда смотришь фильм ужасов; либо же когда отключают электричество. Жу — у–уть!
Ну, а в других случаях вопль устрашает. Это похоже на самовозгорание голосовых связок, которое должно напугать до смерти любого здравомыслящего человека. Частям тела не положено воспламеняться.
Крик — другое дело. Он контролируем. Люди обычно кричат словами, или хотя бы могут регулировать его громкость и тон. Но вопль? Это совсем другая история. Вопль вырывается, когда ты теряешь контроль над всеми своими чувствами, и над тобой берет власть твоя внутренняя пещерная женщина. Ты становишься неандертальцем — человеком, который больше не использует слова, чтобы выразить страх, а полагается на поток бессмысленного шума, чтобы обратить на себя внимание.
И, к сожалению, мой вопль не остался незамеченным.
Спустя всего лишь несколько мгновений, как я села в кровати, резная дверь спальни распахнулась, ручка ударилась об стену, оставив вмятину.
— Джули? — крикнул Лео (не завопил). — Ты в порядке?
Я не могла сказать наверняка. На минуту подумала, что вопль вызвало то, что я проснулась в незнакомом месте. В те несколько секунд, что требуются для того, чтобы сфокусировался взгляд. Или причиной мог стать сверкающий получеловек, находившийся у изножья постели. От него мурашки по коже бегали.
Но думаю, главной причиной стало то, что меня целиком поглотила кровать. Ну правда, матрас и одеяло, должно быть, сделаны из стаи уток, так много перьев было во всём этом вычурном египетском хлопке.
— Джули?
Я ощутила, как ещё сильнее прогнулся матрас, когда Лео, ища меня в темноте, опустился на него коленом.
— Да. Прости. Ты услышал меня, да? — Жалея, что кровать на самом деле не может засосать меня в мягкие складки, я скользнула обратно под простыни и закинула руки за голову. — Думаю, мне приснилось, что тону. Или что Дональд Дак заклёвывает меня до смерти. Или что я в последнем эпизоде Duck Dynasty. Не уверена.
— Это ужасно. Любой из сценариев. — Он включил прикроватную лампу, и я прищурилась от внезапного яркого света. — Прости. Слишком ярко. — Лео опустил второе колено на кровать, так что теперь полностью оказался на ней, и по какой — то причине я почувствовала, что мы те самые пронырливые подростки в летнем лагере, которые пробираются в домики друг к другу, чтобы целоваться вопреки приказам вожатых. Ещё никогда бунт не выглядел настолько привлекательно. — Я переживал, что может, это твои… ну ты знаешь.