На какое — то время у меня вылетело из головы, что мы посреди многолюдной улицы, будь на то его воля, я бы отдалась ему прямо там. Получилось очень возбуждающе.
Но он остановился.
Внезапно отстранившись, он заговорил со вздымающейся грудью и прерывистым дыханием.
— Видишь? — спросил он, его губы опухли. — Определённо есть разница.
— Не знаю, — прошептала я в его тёплые губы. Сердце грохотало в груди, ушах и даже кончиках пальцев. У Лео дела обстояли так же, я видела, как беспорядочно пульсировала вена у него на шее, в то время как его дыхание приходило в норму. Что он только что сделал? Я не сомневалась, что он растопил целый ящик джелато в магазине напротив. Нам пришлось бы заплатить за него.
— Как я уже сказала раньше, — ухмыльнулась я, в этот раз мои губы были на его, так что он мог почувствовать их кокетливый изгиб, в то время как я говорила. Ещё раз прикусив его губу, я произнесла. — Насколько я понимаю, и то и то — десерт.
Глава 22
— Существует двадцатипятипроцентная вероятность, что сегодня Лео напьётся в хлам. — Уокер откинулся на спинку садового кресла, и клянусь, что услышала, как начали трещать задние ножки. Если бы он продолжил в том же духе, его голова с тем же треском ударилась бы о стену. — И семидесятивосьмипроцентная вероятность, что я к нему присоединюсь.
Уокер так и остался загадкой. Я пыталась понять его последние три часа, пока мы ужинали и поздравляли Лео вместе с другими друзьями и родственниками, но он оставался энигмой. Это слово я выучила на горьком опыте. Никогда не путайте энигму и клизму. Это определённо не одно и то же.
Так что да, Уокер приводил в смятение. Лео говорил, что тот всегда в процессе подготовки к роли, но я не могла понять его увлечения процентами. Буквально к каждому диалогу у него имелся комментарий, включающий числа и статистику. Возможно, он готовился играть математика или стратега в предстоящем шоу. Это могло быть единственной причиной, почему только пятьдесят процентов его слов имели смысл.
— Почему Лео напьется? — спросил Йен, обхватив пальцами тонкую ножку винного бокала. Он сделал небольшой глоток и поставил фужер на кирпичный выступ позади себя.
Пока мы ждали десерт, снаружи убирали ужин из четырех блюд, которые весь день готовили Йен и Джио. До этого я посещала виноградник только в дневное время, но сейчас, когда солнце осветило его последними лучами, он приобрел совершенно другую ауру.
Белые фонари, подвешенные во внутреннем дворике, усеяли небо, словно мерцающие звезды. Слева в большой яме потрескивал и шипел костёр, рядом с ним, чтобы согреться от вечернего холода, откинувшись на спинки стульев в стиле Адирондака, собралось несколько тусовщиков. Они держали руки над огнём, переворачивая ладони туда — сюда, как над вертелом. Жёлтый и оранжевый плясали на каждой вертикальной поверхности. На улице царили оживлённая болтовня и тепло.
Вышло причудливое, но праздничное торжество, не обошлось без традиционного итальянского дуэта: гитарист и исполнитель, от голоса которого у вас подкашивались колени. Последний час Лео обходил гостей, чтобы убедиться, что с каждым присутствующим провёл какое — то время. Я предполагала, что это будет небольшая вечеринка, и, в принципе, сравнительно так и было: тридцать — сорок гостей. Пока я наблюдала за беседой Лео со всеми этими людьми, у меня перед глазами промелькнуло то, как проходила бы наша свадьба, то, как бы он приветствовал присутствующих, как обменивался бы с ними любезностями. «Спасибо, что разделили этот особенный день вместе с нами». «Мы так рады, что вы стали частью нашего праздника». Я знала, что это полное безумие — думать так далеко вперёд, но мой разум больше не прислушивался к здравому смыслу. Он в данный момент отсутствовал. Сердце взяло всё под свой контроль, и оно нацелилось на будущее.
— Я лишь сказал, что вероятность этого — двадцать пять процентов, — ответил Уокер с большим запозданием на вопрос Йена невнятным нахальным тенором. Я поняла, что вероятность того, что Уокер в доску пьяный — сто процентов. — Но так же существовало только двадцать пять процентов, что он доживёт до своего дня рождения, так что расклад не так уж плох, как кажется.