— Он прав. Я заканчиваю. Но ты должен лежать смирно.
Когда я вновь включила иглу и вонзилась ею в его плоть, то услышала, как заскрежетали его зубы. Тело Йена напряглось, снова выступил пот, а его плечи затряслись так, словно он бился в агонии. Чтобы завершить изображение плёнки между его лопаток, было необходимо затенить небольшой участок, но, если бы он продолжил сопротивляться, мы бы закончили только к полуночи.
К счастью, Йен либо потерял сознание, либо отчаялся в попытках остановить меня, потому что замер, и я получила возможность быстро нанести финальные штрихи на его новую татуировку.
Идея достать мой набор татуировщика принадлежала мне, а Йен стал добровольцем. Не уверена, что это: желание вернуться к истокам, к тому лету, когда я рисовала на обнажённых мужчинах, или подсознательно я хотела причинить боль всему мужскому роду, но у Йена не возникло вопросов. Ну, поначалу не возникло. Но, как только в его кожу вонзилась игла, стал угрожать мне, и я поняла, что делала это не ради причинения страданий.
Потому что, когда дело дошло до этого, я испытала боль, увидев её в других людях.
Может, поэтому прошло уже три недели, а я так ничего и не слышала от Лео. Избегание — лучший способ оградиться от того факта, что ты причинил кому — то страдания. Наблюдать за тем, как Йен извивался под острием иглы, было нелегко, а это лишь дискомфорт на физическом уровне. Стать свидетелем эмоциональной боли, должно быть, ещё труднее.
Я предполагала, что именно поэтому пропал Лео, и Уокер так и не связался со мной.
Меня бросили во мраке. Наедине с вопросами, на которые никогда не смогу ответить. Оставили в одиночестве, чтобы в последующие недели, полных замешательства, я могла переживать те счастливые дни. Я оказалась наедине с собой. Только я. И мои мысли. У меня были лишь карандаш и бумага, чтобы справиться с этим. Или конкретно в этом случае — игла и кожа.
Мне не нравилось одиночество. Это полный отстой.
Я хотела возненавидеть Лео, и Йен с Джошуа даже пытались в этом помочь. Мы потратили целый вечер на то, чтобы создать список его недостатков, но он оказался настолько коротким, что даже не заслуживал названия «список». Скорее как «с», потому что обозначить его по — другому было бы неправомерно.
Он — лжец.
Это всё, что я смогла придумать.
И хоть Йен пытался убедить меня, что ложь — непростительный грех, я знала, что это не так. Люди врали по разным причинам. Иногда, чтобы защитить себя. Иногда — кого — то другого. И в глубине души я ни на секунду не поверила, что Лео солгал о своих чувствах. Бывает так, что эмоции воспринимаются лучше, чем слова, так ощущалось с Лео. Он выражал правду через поступки, прикосновения и поцелуи. Без сомнений, я знала, что он любит меня. Всё его существо говорило об этом.
Лишь не знаю, почему он остановился.
— Хорошо выглядит? — Йен повернул шею, чтобы взглянуть на произведение искусства на его теле. Взяв ручное зеркальце со стола, я подняла его, чтобы он мог увидеть татуировку. — Вау! Выглядит потрясающе, Джулс!
Так и было. У меня хорошо получалось. Может, стоило задуматься над открытием небольшого тату — салона после окончания учебы. Я определённо обладала навыком рисования по телу.
А так же умела рисовать винные этикетки.
Я впервые увидела её, когда ходила за покупками в наш местный магазинчик. Она не слишком отличалась от прототипа: немного изменили шрифт и добавили цветной градиент. Этикетка привлекла мое внимание, а значит, первоначальная цель достигнута. В тот вечер наша и без того переполненная полка с винами пополнилась еще двадцатью семью бутылками, Йен не сказал ни слова. Я выкупила всё, что имелось в магазине. Никто не смог бы побить мой рекорд. По крайней мере те, кто покупал вино на 27–ой улице. Все бутылки принадлежали мне. До новой поставки, я так полагаю.
— Джошуа, хочешь тоже татуировку? — предложила я, направляя иглу в его сторону.
— Нет, спасибо. И так неплохо.
Думаю, это правильный выбор, потому что я устала, и рука ощущала последствия тяжёлого веса инструмента. Если бы я делала татуировку Джошуа в тот момент, она была бы не самой лучшей моей работой. А в этом виде искусства не существовало ластика.
Как и в отношениях. Нельзя отмотать всё назад. Невозможно стереть произошедшее. Может, поэтому между мной и Лео ничего не произошло. Может, он знал, что пути назад нет, поэтому решил не идти вперёд.
Будь проклят этот мужчина и его воздействие на меня! Меньше чем за месяц он превратил меня в раздражительную, постоянно надевающую чёрную одежду и рисующую татуировки женщину, которой, чтобы полностью соответствовать стереотипу, осталось лишь придумать свой гимн «Я ненавижу мужчин».