— Нет. У меня аллергия на бананы.
— Какая жалость. Ты не знаешь, от чего отказываешься. Бананы делают мир лучше.
— Ну не знаю.
Вот блин. Видимо она смогла противостоять моему бананово-ореховому хлебу. — На что еще у тебя аллергия?
— Кроме пенициллина и парней, вламывающихся в мою квартиру? Ни на что.
— Хорошая шутка юмора. — Я повернулся и нагнулся, открывая ближайшие шкафы. — Сколько слабых, не таких самоуверенных парней погубил твой язычок?
— Видимо не достаточно. — Она громко вздохнула. — Я сейчас вернусь.
Я понятия не имел, что она задумала, но сомневался, что она собиралась сбежать из квартиры. Мурлыкая себе под нос мелодию, я нашёл кастрюлю, чтобы сварить яйца, и налил в нее воды. Поставил её на плиту и зажёг огонь. Я слышал её шаги в спальне, они были тяжелее, чем я думал. Прошло пару минут, и я повернулся к дверному проему. Вполне возможно, что она закрылась в своей комнате.
Чёрт.
— Ты что там прячешься? — громко крикнул я. — Потому что я приду и вытащу тебя оттуда.
— Не смей заходить сюда! — крикнула она.
Я негромко рассмеялся. Как бы мне не хотелось воочию увидеть, чем она там занималась, перспектива оказаться в больнице меня не радовала. — Тогда поторопись. Мои яйца ждать никого не будут.
К тому времени как она вернулась, я нашел тёртый сыр и решил, что она не откажется от глазуньи с сыром. Я молчал, хотя знал, что она сидела сзади, сверля меня взглядом.
— Кэм, почему ты здесь? — наконец-то спросила она.
— Я уже сказал. — Я выложил яичницу на тарелку и поставил ее на маленький столик у стены. — Хочешь тост? Подожди. У тебя есть хлеб? Если нет, я могу…
— Нет. Тост мне не нужен. — Она смотрела на меня, широко раскрыв глаза. — Тебе больше некому надоедать?
— Есть масса людей, которых я мог бы осчастливить своим присутствием, но я выбрал тебя.
Она шевельнула губами, но не сказала ни слова и развернувшись на стуле, уселась, подтянув ноги к груди, и взяла вилку. — Спасибо, — пробормотала она.
Я поднял брови. — Хотелось бы верить, что это искренне.
— Искренне!
Я развернулся к плите. — Что-то я в этом сомневаюсь.
Последовали пару секунд тишины, а потом: — Я благодарна за яичницу. Просто не ожидала увидеть тебя здесь… в восемь утра.
Наблюдая за ней, я ждал, пока сварятся яйца. — Ну, по правде говоря, я планировал завоевать тебя своим бананово-ореховым хлебом, но увы. Так что вся надежда на мою вкуснейшую яичницу.
— Очень вкусно, но этим ты меня не завоюешь.
— О, поверь мне. — Я открыл холодильник и нашёл апельсиновый сок. Взял два стакана, разлил в них сок и поставил один перед ней. — Всё дело в хитрости. Ты просто этого ещё не понимаешь.
Она посмотрела на свою тарелку. — А ты есть не будешь?
— Буду. Я люблю варёные яйца. — Сев напротив неё я подпер подбородок кулаком. Её волосы почти оказались в тарелке. Она постоянно поправляла их. Какой же милой она была. — Так что, Эвери Морганстен, я весь твой.
Она резко подняла глаза. — Ты мне не нужен.
— Очень жаль. Расскажи мне о себе.
Пироженка поджала губы в тоненькую линию. — И часто ты так делаешь? Заходишь в квартиру к первой встречной и жаришь ей яичницу?
— Ну, ты не первая встречная, так что нет. — Я встал, чтобы проверить сварились ли яйца. — Я всегда любил делать сюрпризы девушкам.
Что было не совсем правдой. То есть, если я каким-то образом оказывался в чужой квартире и бодрствовал, то готовил завтрак, но так? Это было впервые. Но ей необязательно это.
— Серьезно? Ты обычно так делаешь?
Я взглянул через плечо. — С друзьями, да, а мы друзья, не так ли, Эвери?
Она пристально осматривала меня некоторое время, а потом положила вилку на стол. — Да, мы друзья.
— Наконец! — прокричал я. — Ты, в конце концов, признала, что мы друзья. И потребовалась всего неделя.
— Мы знакомы всего неделю.
— Всё равно заняло неделю.
Когда я стал поглощать яйца, она поинтересовалась, как быстро я могу перейти в разряд лучшего друга. Вернувшись обратно за стол, я встретил её пристальный взгляд. — Обычно, мне требуется пять минут, чтобы получить статус лучшего друга.
Крохотная улыбка появилась у неё на лице. — Тогда, полагаю, я просто странная.
— Может быть.
— Думаю, для тебя это необычно.
— Хммм? — Я очистил яйцо от последней скорлупы.
— Бьюсь об заклад, девушки сами вешаются тебе на шею. Сотни, наверно, убили бы за то, чтобы оказаться на моем месте, а тут я, с аллергией на твой хлеб.
Я поднял взгляд. — С чего бы? Потому что мое тело совершенно, как у бога?