Я почувствовал, как ее тело напряглось, и она резко выкрикнула: — Кэм!
Ее тело подрагивало под напором моей руки, и волна за волной я снимал ее напряжение. Мое тело задрожало, когда ко мне пришло облегчение. У меня еще никогда не было такого сильного оргазма, и я был поражен этим. Она застыла, опустила голову мне на плечо, а я обнял ее одной рукой за талию.
Лишь когда я стал слишком чувствительным, я нежно убрал ее руку. Она обмякла в моих объятиях, и я притянул ее к своей груди. Я знал, что должен ее отпустить. Наши тела беспорядочно сплелись, но я был не в состоянии пока расстаться с ее телом.
Я протянул руку и, наклоняя ее голову назад, поцеловал уголки ее глаз, а потом приоткрытые губы. Между нами повисла тишина, расслабляющая, пока я не почувствовал, как она напряглась в моих объятиях. Я забеспокоился. Я знал, что не сделал ей больно, но может быть, мы зашли слишком далеко?
— Эй, — сказал я, гладя ее пальцем по щеке. Огорчение наполнило ее взгляд. — Ты в порядке? Я не…
— Это было идеально. — Она поцеловала меня в подбородок, закрыв глаза. — Это идеально.
Эвери была права. Господи, это был самый идеальный момент, но комок тревоги образовался у меня в животе. Она прошла через что-то ужасное. В тот момент она об этом не думала, но я знал, что это всплывет рано или поздно, и я ничего не мог с этим поделать.
Глава 23
Олли стоял на краю скамейки напротив нас с коробочкой китайской еды, которую не доела Эвери. Тот факт, что он принес ее с собой в кампус, был странным. Ведь еда стояла в холодильнике несколько дней.
— Я лишь хочу сказать, что Президентский день[8] гораздо интереснее Дня Всех Влюбленных, — сказал он, копаясь палочками в лапше. — В конце концов, это Холлмарк создал День Влюбленных. Это ненастоящий праздник.
Усаживаясь рядом с ним, Бриттани покачала головой. — Президентский день — это скукота. Что происходит в Президентский день?
Эвери села мне на колени, свернувшись у меня на груди. Это был очень холодный февральский день, и я, расстегнув толстовку, запахнул края вокруг нее. — Разве у этих двоих что-то было? — спросила она тихо.
Я тихо рассмеялся. — Честно, я точно не знаю.
— В Президентский день проводятся распродажи машин и мебели, — сказал Олли, улыбаясь так, словно он был горд своим умозаключением. — И банки закрыты.
— Вот это да. — Бриттани обменялась взглядом с Пироженкой и повернулась к Олли. — Ты не трахаешься в Президентский день. Ты делаешь это в День Влюбленных.
Олли сделал паузу, лапша тихо колыхалась на ветру, когда он посмотрел на нее сверху вниз. — Это предложение?
— Ух ты, — пробормотал я. — Ловкий ход.
Пироженка захихикала.
Вскинув руку, Бриттани столкнула Олли со скамейки. — Нет. Не предлагаю.
Олли проворно приземлился на ноги. — Какая жалость. — Он так близко наклонился к Бриттани, что его светлые волосы упали на ее. — Я бы перевернул твой мир, детка.
Не в силах сдержаться Эвери засмеялась вслух, и я уронил голову ей на плечо, пряча лицо от смущения.
Бриттани похоже была не впечатлена. — Скорее всего, ты прав. Я представляю, как после одной ночи с тобой поселюсь в психушке на всю свою оставшуюся жизнь.
— Ауч. — Он прижал свободную руку к груди. — Ты разбила мне сердце.
Ответ ее рассмешил. — Сомневаюсь.
Олли плюхнулся рядом с ней и поднял палочки. — Лапши?
Легко улыбаясь, она покачала головой. — Нет. Спасибо.
Эвери села, и холодный воздух пробежал между нами. Я потянулся к ней, притягивая ее обратно в объятия. — Не уходи, — попросил я, обнимая. — Ты мое теплое одеяло.
Она потянулась ко мне, целуя в уголок губ. — Мне нужно идти на пары.
— Прогуляй, — прошептал я, ища ее губы. — Пойдем со мной домой. — Я наклонился, и мой язык ворвался между ее холодных губ. — Я согрею тебя.
Она задрожала, и я сомневаюсь, что это было связано с холодом. — Это также примитивно, как предложение Олли перевернуть мир Бриттани.
— Эй! — вскрикнул Олли. — Не впутывайте меня в свои любовные делишки.
Щеки Пироженки залились краской, и мне стало интересно, забыла ли она, что мы не одни. Она высвободилась, как и вчера ночью в моей спальне, на моей кровати, и я подавил стон.
Мне на самом деле не стоит думать об этом сейчас.
— Скоро увидимся? — спросила она у Бриттани, быстро обняв ее.
Бриттани кивнула. — Конечно.
Попрощавшись, я положил руку на ее хрупкие плечи, намереваясь проводить ее до Уайтхолла. Она улыбнулась мне, прищурившись. — Тебе нужно быть на другом конце кампуса, верно?
— Возможно. — Я снял с себя кепку и надел ей на голову, закрывая солнце. — Чем вы с Бриттани собираетесь заняться?
— Пойдем в торговый центр. — Она приподняла немного козырек кепки и отступила в сторону, протягивая руку. — Нужно купить кое-что особенное.
— Хмм. — Я переплел наши пальцы вместе. — Что за особенные покупки?
— Это секрет.
Я улыбнулся и глубоко вдохнул. Воздух был влажный. — Это как-то связанно с не Президентским днем?
Она залилась смехом, и моя улыбка расползлась еще шире. Последнее время Пироженка часто смеялась. — Я тебе не скажу.
— Понимаю. — Мы остановились возле крытого входа в корпус общественных наук, и я притянул ее к себе. Она с удовольствием поддалась, приподнявшись на носочки. Развернув кепку козырьком назад на ее голове, я прижался лбом к ее лбу. — Чувствуешь?
Смеясь, она положила руку мне на грудь. — Мое дыхание?
Я закатил глаза и обнял ее за талию. — Нет, маленькая дуреха. Снег витает в воздухе.
— О, — захихикала она.
Я нежно ее поцеловал. — Тогда, будь осторожна в своем особенном, секретном походе за покупками.
— Буду. — Дотягиваясь, она сняла кепку и одела обратно мне на голову. — Зайдешь сегодня вечером?
— Глупый вопрос, — я не хотел ее отпускать.
Она скорчила рожицу. — Я думала, глупых вопросов не бывает.
— Это ложь. — Склонив голову, я поцеловал ее еще раз и отпустил. Когда она отвернулась уходя, я шлепнул ее по попке, от чего она подпрыгнула и грозно посмотрела на меня. Я рассмеялся. — Тебе понравилось.
Ее пылающие щеки подтвердили мои слова.
На улице шел снег, довольно быстро образуя сугробы. Я был рад, что смог убедить Пироженку пропустить завтра со мной занятия. Пары все равно будут проведены, но кампус превратиться в ледяную ловушку.
Я взглянул на нее и улыбнулся. После того, как мы поели пиццу и позависали с Олли, она вымоталась. Крепко уснув, она свернулась на боку, положив голову мне на колени. Я убрал назад прядь волос с ее щеки.
— Знаешь, она милая. — Олли наклонился вперед, забрал последний кусок пиццы и встал. — Только она может отрубиться в присутствии нас неотразимых.
Я тихо рассмеялся. — Для нее это слишком. Она была сражена.
Он усмехнулся и перешагнул через меня. — Я пойду.
В тишине, я пробежался взглядом по элегантным изгибам ее лица, запечатлев в памяти линии и углы. Ранее днем, когда я шел с Олли к западному кампусу, он сказал, что я под каблуком. Забавно, но мня это не взбесило. Я рассмеялся. Возможно, я был немного загнан под каблук. Может быть, я был немного одержим. Может я был…
На кофейном столике зажужжал телефон Эвери, и экран засветился, я посмотрел прежде, чем осознал что делаю.
«Ты лживая шлюха. Как ты можешь выносить себя?»
Я наклонился вперед, прочитав сообщение три раза до того, как экран погас и оно пропало.
Я отупел от шока. Я не правильно его прочитал. Три раза? Вряд ли. Мышцы спины и шеи сковало. Не знаю, как долго я так сидел, онемевший от потрясения, но после шока, мои вены наполнились яростью, словно медленно распространяющийся огонь. Кто, черт подери, мог ей такое прислать? Лживая шлюха? Я хотел найти того, кто на такое способен и вырвать у него позвоночник.
8