Боже… ничто не доставляло таких ощущений, как она, и ничего не могло идти в сравнение с ощущением ее, тем, как она проникала в каждую клеточку моего естества. Ни меня, ни ее больше не существовало. Мы двигались вместе, наши уста были приклеены друг к другу, руки исследовали, а бедра слились вместе в едином ритме, были лишь мы.
Эвери взорвалась подо мной, откидывая голову назад и выкрикивая мое имя, когда я протиснул руку между нами, дотрагиваясь до нее, и опустился рядом с ней. Ощущение сильных спазмов, то, как она держалась за меня, было слишком.
— Эвери, — прохрипел я, пряча голову у нее на плече, в тот миг, когда облегчение пронзило мое тело, потрясая своей силой.
Такое ощущение, что облегчение продолжало накатывать мощными волнами. Лежа на ней, мое тело сотрясалось каждые несколько секунд.
Прошла вечность, прежде чем я позволил себе пошевелиться. У меня из груди вырвался тяжелый звук, когда я вышел из нее.
Я поцеловал её и, чтоб меня, внутри заполыхал пожар. Я покачал головой, ошеломленный силой моих чувств. — Это было… у меня нет слов. Ты в порядке?
Она взяла мое лицо в руки, и они немного тряслись. В ее пристальном взгляде я увидел отражение собственных чувств. — Восхитительно. Ты был восхитителен.
Правда в том, что если я и был восхитителен, то только благодаря ей. И это будет всегда благодаря лишь ей одной.
Глава 29
Именно здесь я и должна быть.
Это были слова Эвери после того, как она поговорила с той девушкой. Молли. Я изо всех сил старался не злиться, когда увидел красный след на ее щеке. И помогло мне лишь то, что я услышал эти слова.
Пироженка наконец осознала это.
Исцеление, в котором она нуждалась, таилось в правде, в том, чтобы высказать все родителям и поговорить с Молли, но она начала исцеляться еще тогда в феврале, а затем уже в апреле. Она чувствовала, что должна отправится в Техас и сделала это.
И вот, я привез ее обратно в прохладную Западную Вирджинию, в ночь перед тем, как у Эвери начиналась летняя учеба, а у меня работа с детьми в футбольном лагере.
Пироженка сидела на кухонном полу напротив меня, чуть-чуть подогнув под себя ноги. Кроме моей рубашки на ней ничего не было. Я не мог думать ни о чем другом.
Между нами Микеланджело и Рафаэль трясли головами друг перед другом.
— Это черепашья версия ссоры, — сказала она, нахмурив брови. — Мне кажется, они друг другу не нравятся.
Я растянулся в улыбке, облокотившись назад на холодильник и поглаживая обнаженный пресс. — Им все ещё нужно немного времени. И Мики-Майк немного собственник.
— О, сваливай все на мою черепашку. — Она закатила глаза. — Это твой начал первый головой дергать.
Таймер зазвенел, я поднялся на ноги, направляясь к духовке. — Он просто объяснял твоей, кто тут главный.
— Микеланджело главный. — Пироженка подняла своего маленького друга, опустив обратно через пару метров.
Посмотрев на шоколадные печенюхи, я понял, что они готовы. Быстро вымыв руки нашел кухонные прихватки, которыми, я был уверен, Пироженка не пользовалась. На них всё еще был ценник. Улыбаясь, я оторвал его, а затем достал противень из духовки. Печеньки были большими золотистыми и на вид очень сладкими.
— Приготовились? — Она подняла взгляд, и ее глаза сияли.
— Обожжешь язык. — Я отбросил перчатку в сторону. — Снова.
Она улыбнулась. — Но это определенно того стоит.
— Ага. — Я направился к ней, наслаждаясь тем, как ее щечки по-прежнему краснели, когда ее взгляд опускался ниже моего пупка. Я устремился вниз, целуя ее приподнятые губы. — Дай им…
Мой телефон зазвенел в гостиной. — Сейчас вернусь.
Она кивнула, а я осторожно попытался не наступить на бедную черепашку и не нанести вреда ни себе, ни Пироженке. Я взял телефон с журнального столика. Вздохнул от облегчения, увидев, что сообщение было от моей сестры.
«Операция закончилась. Я в порядке. Позвоню тебе позже.»
Закрывая глаза, я поблагодарил господа. Это не была большая операция, но все же это хирургическое вмешательство, и в больницах случаются разные ситуации. Она была дома. Это было хорошо, но…
— Это Тереза?
Положив телефон, я обернулся. Эвери стояла в дверном проеме, держа двух извивающихся черепашек. В сочетании с футболкой с надписью: «Я ХОЧУ БЫТЬ ТВОИМ БИГМАКОМ», это было восхитительное зрелище.
— Да.
Она подошла с двумя черепахами к террариуму и аккуратно положила их в привычную для них среду обитания. Когда она закрыла крышку, зеленые парни моментально уставились друг на друга из разных углов. — Она в порядке? Как прошла операция?
— Говорит, что в порядке. Это была эсэмэска. — Я сделал паузу. — Написала, что позвонит позже.
Она развернулась ко мне с тревогой на лице. Если кто и знает, через что проходила Тереза, так это Пироженка, учитывая её танцевальное прошлое. — Она сказала что-нибудь о танцах?
Я покачал головой, поджав губы. Тереза порвала связки неделю назад во время концерта. Для спортсменов и танцоров эта травма может быть роковой для карьеры. Моя сестра всю жизнь хотела стать профессиональной танцовщицей. Только время покажет возможно ли это.
Из того, что сказала мама, было понятно, что дела плохи.
Пироженка удалилась в кухню, помыла руки и вернулась. Подойдя ко мне, она обвила меня за талию и прижалась щекой к груди. У нее была теплая кожа.
— Прости, — сказала она.
— Почему ты извиняешься? — Я обнял ее, притягивая ближе.
— Потому что ты беспокоишься, — ответила она, потеревшись щекой о мою кожу. — И я знаю, что травма серьезная. Просто надеюсь, что не настолько насколько может быть.
Я поцеловал ее в макушку, пробежавшись рукой вверх по позвоночнику, бережно придерживая ее за шею. — Я тоже.
Какое-то время она молчала. — Спасибо.
Тихо засмеявшись, я отстранился немного назад так, чтобы я смог увидеть ее лицо. — А теперь за что ты меня благодаришь, милая?
— Спасибо, что поехал со мной в Техас.
Одной рукой я накрыл ее щеку. — Ты уже благодарила меня за это.
— И ты сказал, что я не должна тебя благодарить. — Она положила руку поверх моей. — Но я должна поблагодарить тебя еще раз, потому что я бы не сделала это без тебя.
— Нет, сделала.
Она покачала головой. — Может и сделала, но я не уверена. Ты мне нужен был там, и ты был, без каких-либо вопросов. Я не могу в полной мере отблагодарить тебя за это… за все.
— О, Пироженка, тебе по прежнему не стоит меня благодарить.
— Но я… — Она прервалась, замерев. — Пироженка?
Я было открыл рот, но потом понял свой промах. Опуская руки, я отступил назад и рассмеялся. — Я что, сказал это вслух.
— Да. Типа того. — Она потянула вниз края позаимствованной футболки. Ее глаза наполнились интересом. — Что это значит?
Разрази меня гром, но я почувствовал, как мои щеки начинают пылать.
Она округлила глаза и улыбнулась. — Ты покраснел! О, Боже, ты на самом деле покраснел! — Она ущипнула меня за щеку. — Теперь, я обязана знать, почему ты так покраснел.
— А что я получу взамен, если расскажу?
Она посмотрела на меня, подняв брови, чем показала, чего я не получу, если не расскажу. Этот стервозный взгляд завел меня. А потом, когда она вздохнула, я возбудился.
— Это на самом деле немного глупо. — Поймав ее за руку, я притянул ее обратно к себе. Как только она оказалась достаточно близко, я наклонился и запустил руку между ее ножек.
Она ударила меня по спине. — Не пытайся меня отвлечь… — Она взвизгнула, когда ее ноги оторвались от пола. — Кэм!
Подняв её, я прижал её к груди и направился в сторону прихожей. — Я тебя не отвлекаю. Я помогаю тебе вернуться в спальню.
Она зажмурила глаза. — Помимо того, что мне не нужна помощь, чтобы добраться до спальни, зачем ты несёшь меня в спальню?