Его длинные пальцы обхватывают меня за талию, крепко сжимая, пока он смотрит на меня из-под опущенных ресниц.
— Я был потерян до тебя, Олли, и я был бы потерян без тебя. Ты мой лучший друг.
— И ты мой, — обхватив ладонью шею Картера, я направляю его вверх по своему телу. — А теперь идите сюда и полюбите меня, мистер Беккет.
— Да, миссис Беккет. Один раунд сладкой-пресладкой любви, сейчас начнется.
— Только один?
— О, детка. Ты не заснешь, пока не взойдет солнце.
Я ожидаю жесткого и грубого секса, как символ его потребности, свирепости, с которой он скучал по мне, скучал по этому. Но он дает мне совсем иное, потому что, как и всегда, Картер делится со мной всеми своими частями. И сегодня вечером он мягок и нежен, наслаждается каждым мгновением, когда кончики его пальцев танцуют по каждому дюйму моего тела. Его губы с нежной точностью движутся вниз по моей шее, по ключицам, по ложбинкам моего живота и изгибу бедер, воспламеняя мою кожу и возбуждая меня так ярко, что я дрожу от вожделения.
Я запускаю пальцы в его шелковистые, взъерошенные волосы, завивая и стягивая их, и вытаскиваю его лицо из-под своих ног, где, как мне кажется, ласкал меня несколько часов, а не всего лишь минут. Чудесные, потрясающие минуты, от которых мне сводит пальцы на ногах.
Со стоном и содроганием от того, как он слизывает мое возбуждение со своих губ, я хнычу, произнося свою мольбу.
— Ты нужен мне. Пожалуйста. Сейчас. Ты нужен мне, Картер.
— Я у тебя есть, — шепчет он, наваливаясь на меня всем телом.
Он раздвигает мои ноги и задирает одну из них. Когда его член упирается в меня, я прижимаюсь к нему, впиваюсь ногтями в его плечи. Наши губы соприкасаются. Картер, заглушая мой вздох, обжигает меня поцелуем и медленно входит в меня.
— Я люблю тебя. — Он целует слезы, которые свободно текут из моих глаз. — И я буду любить тебя всю оставшуюся жизнь, и после этого тоже.
— Лив, Лив, Лив, Лив.
Тык, тык, тык, тык.
— Олли, Олли, Олли, Олли.
Тык, тык, тык, тык.
Я ворчу, не произнося ни одного внятного слова, и шлепаю по пальцу, который в данный момент тычется в мою щеку.
— Давай, сонный мишка. Просыпайся, малышка Олли.
— Я только что заснула, — бормочу я, сонно приоткрывая одно веко и щурясь на солнце, льющееся сквозь стеклянные двери из-за плеча Картера. Он сдвигается, пока его улыбающееся лицо не становится единственным, что я вижу.
— Ты проспала четыре часа.
— Четыре часа? — я переворачиваюсь на спину, широко раскидывая руки. — Ну, если я проспала четыре часа, то, конечно, пора просыпаться.
Утренний смешок Картера — один из моих любимых звуков, такой глубокий и рокочущий, хриплый ото сна, хотя он явно бодрствовал гораздо дольше меня. Он на удивление бодрый.
Он перекатывается на меня, раздвигая мои бедра, и размазывает влагу между ними. Он одобрительно хмыкает, обмакивая пальцы в меня, от чего я головой зарываюсь в подушки и постанываю.
— Хм. Похоже, ты ждала, когда я тебя разбужу.
Я не знаю, я больше удивлена или разочарована, когда он скатывается с меня, и поднимает меня.
— Да ладно тебе. Вставай. У нас впереди занятой день.
Я хватаю подушку и бью его по голове.
— Невежливо начинать то, что ты не собираешься заканчивать.
— О, я собираюсь закончить. Примерно десять раз подряд, а потом тебе действительно нужно будет поспать, — его ухмылка становится дьявольской, но затем он снова тянет меня за руку, увлекая к балкону. — Я хочу тебе кое-что показать.
— Показать мне что? И почему мы должны делать это на балконе? Мы не можем остаться в постели? И почему у нас такой занятой день? У нас каникулы.
Картер усаживает меня в шезлонг перед впечатляющим завтраком и своим полуоткрытым ноутбуком. Я охотно иду, потому что там есть бекон, и, вообще, я люблю его.
— Мы должны делать это на балконе, потому что именно здесь находится еда. Но что еще? — его пристальный взгляд скользит по мне, буквально сияя обожанием. — Я влюбился в тебя на этом балконе. Я влюбился в то, как ты мирно спала у камина. Я влюбился в то, как ты с удивлением смотрела на небо, на миллионы звезд. Я влюбился в то, как ты открылась мне, позволила мне увидеть тебя и позволила мне показать тебе себя тоже. Я влюбился в то, как мы лежали здесь, твое тело прижималось к моему, во все те разы, когда мы занимались здесь любовью, и когда я попросил тебя сделать этот дом своим. Я влюблялся в тебя снова и снова, и я продолжаю делать это каждый божий день, прямо здесь, на этом балконе.