Я снова хочу увидеть ее глаза. Вину в них. Потому что она виновна. Она стоит, ерзая и неусыпно следя за своими продуктами. Полностью меня игнорирует. Мило.
Я маячу, нависая, словно совесть. Ее круглые щечки покрываются ярким румянцем, контрастируя с веснушками. Мне нравится дразнить ее, хотя не стоит этого делать. Не могу точно назвать причину, но раз уж я всегда действую инстинктивно, и сейчас поступаю так же.
Кассир смотрит на меня с подозрением. Именно так. Я — крупный мужчина, дышащий в затылок одинокой девушке.
Улыбаюсь кассиру.
— Мы знакомы.
— Нет, это не так, — говорит маленькая воришка мороженого, не утруждаясь повернуться.
Я наклоняюсь, и мои легкие наполняет запах девичьего шампуня и пьянящий аромат женщины.
— Ах, как же ты можешь так говорить, Кнопка? Не каждый день я целую женщину и отдаю ей свое мороженое.
Кажется, все тело Кнопки вибрирует, колеблясь между решением в дилемме «Борись или беги». Я ставлю на бегство, потому что раньше она сбежала. А потом ко мне обращается этот темно-синий взгляд.
— Это я поцеловала тебя. И это было мое мороженое.
Ее? Я поднимаю бровь, и она краснеет.
«Попробуй еще раз, маленький подлый воришка».
В ответ она приподнимает брови.
«Кто держит «Мяту», болван?»
Впечатляет то, как она выражает слово «болван» одним взглядом. Кассир отдает Кнопке сдачу, и она поворачивается, чтобы уйти. Осознание того, что она вот-вот исчезнет из моей жизни, заставляет лишиться покоя.
— Как тебя зовут? — спрашиваю я, нуждаясь в этом знании. Имя, наверное, милое и забавное.
Она останавливается.
— Простите, я не говорю с незнакомцами.
Я разражаюсь смехом.
— Точно, ты их только целуешь.
Поцелуй меня еще раз, и мы познакомимся.
Нет. Не хочу целовать эту девку. Она — скрытная кукла, такая, вероятно, закрывает глаза во время секса и составляет список покупок, мечтая об очередной мятной крошке. Маленькая воришка. Злобная симпатичная воришка, в метель оставившая меня без сладкого. Черт, мне стоит вернуться и взять гребаное «Неаполитанское» мороженое. Но я терпеть не могу часть с клубникой. Почему они вообще выпускают такую херню?
Качаю головой и сосредотачиваюсь на Мисс Мяте. Теперь она ухмыляется, прекрасно зная, что я без сладкого, и у меня возникает внезапное детское желание дернуть ее за волосы или ущипнуть за задницу. Сложный выбор.
Странный и ненормальный, Джакс.
— Ты и правда не собираешься назвать мне своего имени, воришка?
— Как тебя зовут? — спрашивает она в ответ таким тоном, будто у меня нет имени.
— Джон. — Это и правда, и ложь. Я широко улыбаюсь. — А твое? Мне нужно что-то для полицейского рапорта.
Держа высоко голову, она хватает свои пакеты, но потом останавливается, вытаскивает последнюю пачку «Орео», которую ей удалось забрать еще до того, как я к ним добрался, и бросает ее на конвейерную ленту.
— Накорми копов печеньем. Они, вероятно, проголодаются после того, как будут снова и снова выслушивать твое нытье.
И с этим она удаляется. На этот раз никакого покачивания, только воинственный марш, снова вызывающий во мне желание засмеяться.
— «Брось пистолет — захвати пирожные»3. Речь об этом? — выкрикиваю я.
Кассир смотрит на меня как на сумасшедшего. Вынужден согласиться. Потому что на один необдуманный момент я решил побежать за Кнопкой и посмотреть, могу ли я еще немного подразнить ее, несмотря на подозрения о том, что в постели она напряжена, или именно по этой причине. Мне, правда, нравятся вызовы.
Но я никогда не смогу забыть, кто я. Это неизменно, как цвет глаз. К лучшему или худшему, я — Джакс Блэквуд, популярный солист, иногда гитарист в «Килл-Джон», печально известен попыткой суицида, совершенной два года назад. Каждая девушка, с которой я общаюсь, будет узнавать это обо мне и с того самого момента оно станет влиять на наши отношения. Слава и позор блестяще поддерживают поверхностные отношения. Меня это устраивает. Секс — это секс, весело, легко, для взаимного удовольствия.
Мисс Мятный Воришка точно не относится к типу девушек для быстрого перепиха. Насколько я знаю. Хотя пререкания с ней принесли больше веселья, чем последние несколько месяцев. Я предпочел бы оставить этот момент свежим и чистым, чем испортить его, трахнув ее и скатившись с кровати сразу, как закончу.
Я смотрю, как она уходит, и тру знакомое пустое место в груди. Кое-чему не суждено случиться.
Глава 2