Медленная раздражающая улыбка растягивается на его лице. Сразу хочется ударить Скотти. Но я этого не делаю. Приберегаю для себя.
— Да, — говорит он, — по правде говоря, я действительно понимаю.
Этого я и боялся. Я помню, каким стал Скотти, когда влюбился в Софи. Его внимание переключилось с работы на одну болтливую блондинку, которая, казалось, загнала его на дерево. Было чертовски забавно наблюдать, как он падает. Теперь уже не так забавно. Только не когда я сам взбираюсь наверх.
Моим первым инструментом стала виолончель. Мне она безумно нравилась, и я хорошо играл на ней. А второй в моих руках оказалась гитара, и я понял, что она изменит мою жизнь. То же самое произошло и после знакомства с Киллианом, Уипом, Райем, Бренной и Скотти. Я знал, что они сыграют роль в моей жизни, изменят ее направление и цель.
То же ощущение и со Стеллой. Она свежа и нова, удобна и неподвластна времени, как одна из моих лучших песен, сыгранная совершенно по-другому. Только вместо того, чтобы нырнуть в омут с головой, я хочу отодвинуться на хрен подальше. В отличие от остальных, эта девушка пугает меня до чертиков.
Глядя на Стеллу в том темном коридоре, до меня вдруг дошло, как сильно я ее хочу. Хочу, чтобы она была подо мной, надо мной, рядом со мной. Хочу посвятить часы запоминанию рисунка ее веснушек, каждого ее изгиба и впадинки. Хочу, чтобы ее тело прижималось к моему, пока ее запахом не пропитается моя кожа. Хочу попробовать ее на вкус, трахнуть, посмеяться вместе с ней. Мне нужно все.
Для меня секс всегда был простым. Я мог отстраниться, позволить себе чувствовать удовольствие и игнорировать дерьмо в голове. Я люблю секс. Но никогда раньше я по-настоящему не хотел ни одну женщину. Что одна, что другая, без разницы. И если та, в которую я влюбился, не влюблялась в меня, то находилось много желающих и доступных женщин, чтобы удовлетворить мои потребности. В сексе мне всегда нравилась подобная легкость и обезличенность. Я мог ощутить тесную человеческую связь, в которой отчаянно нуждался, и оборвать ее после того, как все закончится.
Ничто касаемо этой девушки нельзя назвать обезличенным.
Возможно, будь это просто приступ похоти или потребности трахаться, я справился бы со Стеллой. Но все не так. Это совершенно ясно. Она рассказала, что является профессиональным другом, человеком, чья работа состоит в помощи другим людям чувствовать себя немного менее одинокими, и я пропал. Я упал прямо в пропасть. Я хочу ее не только физически, но и глубоко в душе.
Если выбор стоит между присутствием Стеллы в моей жизни без секса или трахнуть ее и оставить, я в любом случае выберу целибат. Но как мне обнажить душу в том потрепанном виде, в котором она есть, и хоть капельку надеяться, что эта девушка тоже меня захочет?
Я же вечный придурок. Был им всю свою жизнь. Это чудо, что я знаменит. И да, обожаем поклонниками. Но они меня не знают. Стелла знает и я не уверен, что достаточно долго сможет выносить мое присутствие. Конечно, она увлечена. Я прекрасно это вижу. Но я точно знаю, что влечение — это поверхностная эмоция, которая легко исчезает, так что не внушает особой надежды. Вот почему мне хочется сбежать от Стеллы так далеко, как только могу. Но чем сильнее я отстраняюсь, тем сильнее ощущаю, как она тянет меня назад.
Скотти все еще глазеет со знающим блеском в глазах. Он наслаждается ситуацией.
Я провожу рукой по затылку и сжимаю затекшие мышцы.
— Я оставил ее. Просто свалил.
Он кивает, словно я абсолютно нормально реагирую, хотя это вообще на хрен не так.
— Мы все дураки, когда влюбляемся.
Я секунду таращусь на него в ответ.
— Ты только что процитировал Джейн Остен?
Скотти фыркает.
— Мужик, в нашу первую поездку у тебя под матрасом была спрятана «Гордость и предубеждение».
— Я пытался впечатлить девушек!
— Точно. Вот почему книга была потрепанная и разорванная.
— Это старая книга Бренны, — протестую я, а потом пожимаю плечами. — Дарси нормальный. Но меня всегда напрягало, что Элизабет начала менять мнение о нем, только когда увидела Пемберли.
— Она влюбилась раньше, только отказывалась признавать это. Ты — циник, если думаешь иначе. — Скотти достал телефон, чтобы написать сообщение и вызвать свою машину. Мужчина никогда не ходит по городу без необходимости. — И это не сработает с мисс Грей, потому что она — романтик.
Мне бы спросить, откуда он знает, но Скотти знает все обо всех. Нет смысла раздражаться из-за этого. И он прав.
Нахмурившись, я разглядываю парк. Серое небо тяжело нависает над стелющейся зеленой травой. Скоро пойдет дождь, и люди направляются в места, где можно скрыться. Мы со Скотти идем к Коламбус Авеню, где будет ждать его водитель.
— Что мне делать? — выпаливаю я.
Скотти искоса смотрит на меня.
— Потрать деньги на хороший набор наколенников. Предсказываю, что в твоем будущем будет много унижений.
— Если бы я только мог провести с ней время, не волнуясь ни о чем другом, — бормочу я.
— Было бы идеально.
Скотти, похоже, считает, что это невозможно. Опять же, счастливый ублюдок работал с Софи, когда они познакомились. Она обязана была находиться рядом с его раздражительной задницей.
Смутная идея начинает формироваться, щекоча края моего отчаявшегося мозга.
— Кстати, — говорит Скотти, прерывая мои мысли, — сейчас у нас проблемы покрупнее.
Тошнота возвращается с удвоенной силой.
— Ты разговаривал с женщинами?
Я предоставил до неловкости расплывчатый список, но его сотрудники отслеживают всех, кто приходит на наши встречи или посещает наши VIP-комнаты. И это очень помогло, учитывая, что обычно я встречаюсь с женщинами, присутствующими на мероприятиях «Килл-Джон».
— Да, — медленно отвечает он. — Мы даже обнаружили источник. Девушка по имени Карен…
— Карен. Точно, вот как ее звали.
Скотти бросает на меня раздраженный взгляд.
— Очевидно, Карен также водила дружбу с Дейвом Нортом.
Дэйв Норт — солист группы «Infinite Sorrow». Я потираю затылок.
— Дэйв знает, что он в опасности?
— Знает, — Скотти удрученно вздыхает. — Клянусь, я должен многому тебя научить…
— В любом случае, — прерываю прежде, чем он сможет продолжить, — почему у меня проблемы покрупнее?
— В конце концов, история всплывет. Не получится ее скрыть.
— Я так и понял. — Дождь начинает падать медленными, мягкими каплями, усеивая тыльные стороны моих рук. — И тут уж ничего не поделаешь, верно?
Скотти достает из портфеля компактный зонтик и звонит в машину.
— Нет. Поэтому нужно составить план борьбы с ущербом. И ключом ко всему станет твой образ. Мы должны сделать его золотым.
Дождь усиливается, ударяя холодными каплями по щекам.
— Скотти, мужик, я сейчас живу как монах. И, откровенно говоря, мне посрать, если журналисты меня выпотрошат. — Не совсем правда. Мне будет больно, хочу я этого или нет. — Не волнуйся обо мне больше, чем должен. Я буду в порядке.
Холодный взгляд останавливается на мне, видя слишком много.
— Я самоизолировался. Присматривал за другими, но никогда — за собой. Это путь к одиночеству.
Разве я этого не знаю? Успех, неудача — это проходящие состояния. Страх может загнать в петлю. Но одиночество вонзает когти, как ничто другое. Вы можете быть окружены друзьями и все равно погрузиться в одиночество. Это чертовски ужасно.
— Софи научила тебя этому? — язвительно замечаю, игнорируя темную бездну этого чувства.
Скотти слегка кривит губы.
— Нет, дружище. Ты.
Глава 11
СТЕЛЛА
Непреложная истина о Нью-Йоркском такси: если идет дождь, они испаряются. Словно по волшебству. Хотите еще закон о городе и дожде? Он пойдет тогда, когда вы окажетесь как можно дальше от станции метро. Я более чем уверена, что город мечтает, чтобы вы намокли.