Телевизор между тем продолжал бубнить:
- "...известного шефа сицилианского клана Рафаэле Аквиллу и шестерых его подручных. Преступники сдались без особого сопротивления. Нашу доблестную полицию, таким образом, можно поздравить с невероятной удачей. Парни в мундирах еще раз доказали, что деньги налогоплательщиков уходят на них не зря. С преступниками задержан еще один неизвестный, личность его на данный момент установлена - это некий Рикардо Баразотти, миланец. Как нам удалось выяснить, это состоятельный гражданин Милана, член Совета зоны. По его словам, он никак не причастен к захваченной группе мафиози и удерживался ими по неясным причинам, в качестве заложника. Полиция занимается сейчас проверкой и выяснением всех обстоятельств дела..."
Ухватившись за перила и неподвижно глядя перед собой, Антонелла застыла на середине лестницы. Затем медленно повернула голову. На экране телевизора возникло растерянное лицо Баразотти, он несколько раз сморгнул, а затем проговорил в подставленный ему микрофон:
- В чем меня обвиняют? Я ни в чем не виноват! По сути, я оказался там совершенно случайно... Этих парней я знать не знаю, никогда их раньше не видел. Я ничего им не должен. Если они в чем-то провинились, судите их, ради бога, но я-то здесь при чем? Я честный человек. У них свои проблемы, у меня - свои...
Камера слегка развернулась, показав берущего интервью журналиста. Лицо у мужчины было весьма проницательное.
- Что они с вами делали? Издевались над вами? Вы не могли бы поподробней?
- Вас интересуют детали? Спрашивайте об этом у комиссара полиции. Все, что со мной произошло вчера - сплошной ряд ужасных недоразумений...
- Ваши близкие в курсе? Как это скажется на вашей личной жизни?
Баразотти сложил ладони в умоляющем жесте.
- Как скажется? Да откуда мне знать?! Прошло и слава богу... Мне и без этого не сладко. Господи, если бы это были все мои проблемы!
- У вас еще неприятности? Какие? - ухватился за нехотя оброненное признание журналист. - Может, поделитесь?
Вид у Баразотти был едва не плачущий.
- Ну что я могу сказать? Перед вами несчастнейший из смертных, никому подобного не пожелаю. У меня жена пропала, второй день не могу ее нигде найти.
- А домой вы звонили? Может она там и спокойно вас дожидается?
- Да нет ее там, я проверял. Я так за нее беспокоюсь!
- Возможно, здесь тоже замешана мафия? - поинтересовался журналист с проницательным лицом.
- Мафия? - озабоченно переспросил Баразотти. - Очень может быть. Не исключено. Вероятно, вы правы, здесь тоже мафия...
Странно всхлипнув, Антонелла осела на ступеньку, ноги ее не держали. Этторе с Винченцой смотрели на нее с испуганными лицами.
- Что происходит, в конце концов? - пробормотала она.
- Постойте, - кинулся к ней неаполитанец, - я сейчас вам все объясню...
После того, как Этторе рассказал Антонелле о событиях в казино - умалчивая, разумеется, о какой-либо причастности к ним Винченцы, а также об их с Винченцой побеге, - синьора пришла в негодование:
- И вы бросили его там! Одного... Как вы могли!
Неаполитанец пытался оправдаться, говоря, что они с девушкой уехали из казино по желанию Рикардо, притом, не подозревая, что ему может что-то грозить.
- Все выглядело как обычно... Люди спокойно играли, развлекались... Откуда нам было знать, что там у них произойдет?
Это был единственный способ не запутаться в объяснениях. Однако Антонелла ничего уже не хотела слушать. Она вернулась на кухню, достала из бара бутылку с ромом, налила себе в стакан приличную порцию и залпом опрокинула ее. Встрепенулась. После чего вывела свою ярко-красную "симку" из гаража и тут же умчалась в Милан.
17
Весь остаток дня Винченца ходила за Этторе и надоедала ему:
- Послушайте, никакой опасности больше нет. Зачем нам здесь оставаться? Мы можем спокойно вернуться в город.
Этторе возражал:
- Думаете, мне это очень нужно - сидеть здесь с вами? Я свое дело сделал и могу спокойно умыть руки. Но давайте дождемся, пока позвонит Баразотти. Мы не знаем всей ситуации.
- Баразотти! Баразотти!.. Можно подумать, он ваш начальник. Чего это вы ходите у него на поводке? Вы что, у него в коадъюторах?
Чтобы отвлечь девушку от ненужных мыслей, после ужина Этторе предложил ей спуститься к пирсу, полюбоваться яхтами.
Ближе к ночи забренчал пузатый белый телефон на столике в гостиной. Этторе поднял трубку, в ней раздался голос Баразотти:
- Это ты, дорогой? Ну, наконец-то! Как там у вас, все спокойно?
Этторе в нескольких словах описал все, что произошло за эти сутки на вилле. Сообщил, что Антонелла, как только услышала сообщение в новостях, тут же уехала.
- А что там насчет этих парней, из казино? - спросил он у директора.
- О-о, ты был совершенно прав, дружище, это были сицилианцы-мафиози. Самые настоящие.
- Да, мы слышали репортаж.
- Так вот, полиция их накрыла. И чего, спрашивается, этим ребятам не сидится дома? Всем бы жилось спокойней. Мерзавцы держали меня, не хотели отпускать...
- Но почему ты сразу не позвонил?
- Думал с ними договориться. Они смеялись, пытались меня запугать, разбили мне телефон - в общем, пришлось натерпеться. Хорошо, полиция появилась. Очень вовремя!.. Ладно, потом все расскажу в подробностях.
- А что Антонелла? Вернулась домой? - поинтересовался Этторе.
- Вернулась, с ней полный порядок. Она меня простила, можешь себе представить? Прямо гора с плеч! Эта история с мафией так на нее подействовала, что она тут же забыла обо всем остальном.
- Вот и отлично, - ответил неаполитанец, - все хорошо, что хорошо кончается. Очень рад за тебя! Кстати, Рикардо, должен тебе сказать... - Он понизил голос. - Антонелла думает, что мы с Винченцой помолвлены. Пришлось как-то объяснять ей наше появление здесь.
- Да-да, она говорила, - подтвердил директор. - Молодцы, вовремя нашлись, не растерялись.
- Было бы неплохо, если бы и ты держался этой версии. - Этторе сделал небольшую паузу и продолжил: - Как-никак, это пока единственное твое алиби. Единственное правдоподобное.
В ответ в трубке послышался тяжелый вздох.
- Ладно, Этторе, - проговорил Баразотти, - оставайтесь пока с Винченцой в Беладжио. Кажется, кому-то из этой шайки удалось сбежать. Боюсь, что и остальных отпустят. Кажется, эти сицилийские олухи думают, будто это я навел на них карабинеров. Не знаю, почему они вбили это себе в голову... Так что лучше будет перестраховаться. Надеюсь, ты меня понял?
- Ну, спасибо, - разочарованно протянул Этторе. - Обрадовал! И сколько нам еще здесь торчать?
- Может, дня три - четыре... Дорогой, это необходимо! Развлекайтесь, не скучайте. Воспользуйтесь моей яхтой, поплавайте по озеру. Разве не здорово? Скажите охране на пристани, что вы мои гости. Можете взять шкипера Чарпетту, он мой приятель и отлично вас покатает. Его там все знают, Массимо Чарпетта, не забудь... Когда все уляжется, я тут же дам вам знать, договорились? Передай, пожалуйста, трубку Винченце, хочу сказать ей два словечка...
18
Две недели промелькнули, как один день. В доме Баразотти наступили тишь, покой и благолепие - Рикардо ходил на цыпочках, а жена его не проявляла никаких признаков раздражения или гнева. Из чего можно было заключить, что все самое худшее уже позади. Этот внезапный поворот от ужасного шторма к штилю для директора был даже удивителен - впрочем, ко всему хорошему быстро привыкаешь. В один из дней Баразотти решил проведать свою припрятанную любовницу. Вместо того, чтобы отправиться утром, как обычно, в свой магазин и засесть за счета, он завел машину, опустил откидной верх и с ветерком помчался в Беладжио.