– Приятно познакомиться, – раздается слева. – Вам куда?
– Можно до остановки. Спасибо.
Я перевожу взгляд на длинные и ровные пальцы, касающиеся руля. Нет ни кольца, ни следа от него.
Хирург, значит. Жизни спасает. Делаю спину ровнее.
– Спасибо, что взялись за Матвея. Кажется, он наконец-то в восторге от химии, – вновь звучит голос. Приятный. Чуть насмешливый.
– Химию нельзя не любить, – отвечаю я быстро, поворачивая голову. – Не понимать – да. Но не любить невозможно.
Наши с Павлом глаза встречаются, я узнаю этого мужчину мгновенно и тут же опять смотрю вперед. На дорогу.
Темные волосы. Умные карие глаза. Достаточно высокий. Одет хорошо: манжеты белой рубашки выглядывают из-под рукавов полупальто, черные джинсы… Стал, конечно, крупнее, больше будто. Тогда ему шестнадцать едва исполнилось, сейчас рядом со мной взрослый мужчина.
С чистой совестью ставлю четыре из десяти. Ну… максимум пять! Накину балл за спасение, так уж и быть.
– Я тоже так думаю, – говорит Павел. И добавляет с жаром: – Самая материальная из наук. Мы изучаем химию, чтобы узнать, что мы ничего не знаем.
– И не можем ничего знать, – заканчиваю я за него одну известную цитату, которую любила повторять Ольга Семеновна. Моя учительница химии в школе.
Боже, она ведь и Павла учила! Наверное.
Краем глаза замечаю, как он улыбается. Широко, как-то особенно открыто.
Вынужденно признаю, что пятерка начинает трепетать, рискуя в любой момент обернуться… шестеркой.
Так и едем дальше, три химика: бывшая аспирантка, то есть я, новичок Матвей и… м-м-м, мясник, который когда-то что-то там учил.
– А мы раньше не встречались? – произносит Павел. – Не сочтите за тупой подкат, но у вас такое знакомое лицо…
Я качаю головой. Кожей чувствую, как сидящий позади Матвей потирает ладони. Не проходит и мгновения, как начинающий химик-хакер выдает:
– Диана Романовна, у вас же день рождения сегодня!
Глава 2
Такая уж наша женская натура.
Можно во всех мужчинах мира, кроме папы, разочароваться. Вычеркнуть из жизни романтику, посвятить себя карьере и кошкам, о которых я всерьез начала задумываться.
Но когда симпатичный парень вдруг начинает поздравлять с днем рождения, а потом на пару с братом петь «Хэппи бездей ту ю…». Громко. С интонациями! Боже… Невольно в улыбке расплываешься. Спину стараешься держать особенно прямо. И пританцовываешь.
Я включаю фронтальную камеру на телефоне и украдкой смотрю на экран, проверяя, в порядке ли макияж и прическа.
В машине очень тепло: обогрев сидений шпарит на максимум. Расстегиваю несколько пуговиц на шубе, замечая, как хирург оценивает мое зеленое платье. Быстро, едва заметно. Сам на дорогу смотрит внимательно. Или, по крайней мере, делает вид, потому что мы тащимся в пробке. Снежинки падают на лобовое, на капот, на все вокруг…
– Вот здесь меня высади, – командует вдруг Матвей, разрушая идиллию.
Павел чуть поворачивает голову. Улыбка слетает с его губ. Добрый доктор превращается в требовательного родителя.
– Давай до дома уже?
– К Сане забегу. Ненадолго.
– На час. Потом домой сразу, да? Тебе к контрольной нужно подготовиться.
– Я успею.
– Ладно.
Машина останавливается, Матвей коротко прощается и выпрыгивает на улицу, провалившись в снег по колено. Зло ругается себе под нос, вызывая у меня улыбку, Павел же раздраженно хмыкает.
– Я его этому не учил, – сообщает решительно.
– Вы намекаете, что сквернословия он от меня поднабрался?
– Да нет же, сквернословие от меня, – отмахивается Павел беспечно. – Я же врач. Но всему есть время и место.
Его взгляд опять будто случайно прилипает к моим коленям на мгновение.
Я смеюсь, пытаясь представить, как сидящий рядом мужчина в белоснежной рубашке и пальто поливает матерными словами кого-нибудь… Не клеится.
– Что? – спрашивает Павел. Проводит тыльной стороной ладони по губам. – Думаете, он наврал? Не проверять же у парня в пятнадцать лет уроки.
Матвей спешит по улице в сторону подъезда. Снег идет все сильнее.
Мы с Адомайтисом-старшим наедине. Когда мне было тринадцать, я писала буквы А и Д в его фамилии крупно, казалось, это дерзко. Он об этом, конечно, ничего не знает.
Павел ждет ответа.
– Я бы на его месте солгала. Но Матвей хороший, я уверена, что домашку он сделает.
– Знаю, что хороший. Но немного… как бы сказать, безалаберный. За два последних года с пятерок скатился в тройки и двойки. Не знаю, что и делать.
Выяснив чуть раньше, что родом из одного городишки, мы как-то незаметно расслабились. Так бывает, когда в чужой стране встречаешь земляка и мгновенно проникаешься симпатией.